1. Введение: Адриатическая военно-морская эскадра
Война за Крит (1645-1669) в целом и военные операции на Адриатике во время этого конфликта, в частности, до сих пор были предметом многочисленных исследований. Однако из-за характера военных действий на поле боя на Адриатике с преобладанием наземных операций существующие исследования в основном были сосредоточены на аспектах наземных военных действий: осады, ход кампаний, политический контекст, в котором проводились операции и т.д. В результате военно-морской аспект этого конфликта в Адриатическом регионе оказался недостаточно представленным и недостаточно изученным. Возможно, во время этой войны на Адриатике не происходило никаких драматических боевых действий на море, таких как сражения при Дарданеллах в 1654-1657 гг. Тем не менее, обеспечение морских коммуникаций в Адриатике было обязательным условием для Венеции, чтобы иметь возможность вести войну в Леванте вообще. Как будет показано в этом документе, Республика, осознавая эту стратегическую угрозу, направила значительные военно-морские силы (хотя и не так много, как этого хотели ее генерал-губернаторы в Задаре) на Адриатический театр военных действий. Эти военно-морские силы, в этом эссе, называемом «Адриатическая эскадра», их оперативные задачи, состав, управление, организация и логистика являются основными предметами исследования этого исследования.
Происхождение этих военно-морских сил восходит к 1301 году, когда Венеция организовала первый постоянный флот, отвечающий за защиту Адриатики от пиратов и вторжений вражеских флотов. Эта сила, известная под названием «флот Адриатики», состояла в основном из галер, и ее основными базами операций были Венеция и Корфу. Напротив, ее аналог XVII века (в этой статье называемый эскадрой Адриатики) имел в качестве основной военно-морской базы далматинский город Задар и состоял в основном из более мелких военных кораблей: вооруженные лодки (barche armate), галиоты и фусты. Венецианская республика не создала сложной институциональной инфраструктуры для этих сил в форме своего собственного адмиралтейства, отдельной казны, структуры командования, как, например, в случае знаменитой испанской армады Фландрии. Тем не менее, эскадра Адриатики представляла собой реальную и независимую военно-морскую силу со своей отдельной структурой командования (по крайней мере в военное время), оперативными задачами и поддерживающей инфраструктурой в виде двух арсеналов: основного в Задаре (Зара) и меньший вспомогательный на острове Хвар (Лессина). Как таковая, Адриатическая эскадра лучше всего описывается как полупостоянный флот государственной собственности, управляемый государством военных кораблей, которые служат на Адриатике под командованием генерал-губернатора Далмации и Албании в Задаре.
Прежде чем продолжить, требуется еще одно предостережение. Венецианские легкие галеры (galee sottile) и галеасы входят в число самых известных тем военно-морской истории в целом. Практически невозможно найти исследование ранней модерной морской войны без раздела, посвященного этим кораблям. Более того, более узкие исследования венецианской истории выделили галеры и морское командование одним из центральных мест в истории успеха этого города-государства. В целом можно с уверенностью сказать, что как венецианский торговец, так и военный флот представляют хорошо исследованные предметы с большим количеством исследований, охватывающих широкий круг вопросов, связанных с этими кораблями: их использование, вооружение их экипажей, строительные и административные проблемы. По этим причинам и во избежание повторения тем, которые хорошо освещены в существующих исследованиях, в этой статье пространство, посвященное венецианским галерам на службе в Адриатике, намеренно ограничено, и акцент был сделан на других, более мелких судах Адриатической военно-морской эскадры что до настоящего времени менее исследована, а именно: вооруженные лодки (barche armate), фусты, галиоты и бригантины. Это решение может быть в дальнейшем оправдано характером военных действий на Адриатике и задачами, поставленными перед этой эскадрой высшим командованием Венеции.
2. Организация обороны Адриатики до Кандийской войны
Господство над Адриатическим морем было основой, на которой основывалось процветание и существование Самой Безмятежной Республики. «Первое и последнее, Венеция зависела от Адриатики», написал Frederic Chapin Lane, просто и точно суммируя связь между Венецией и Адриатикой. Кроме того, господство над Адриатикой было не только основой для венецианского экономического господства в регионе, но и предпосылкой, глубоко укоренившейся в политической культуре венецианской правящей элиты. Венеция считала Адриатический залив своей суверенной территорией и претендовала на исключительное право содержать на ней вооруженные суда. Это были не просто пустые символические заявления; Чтобы защитить свое владычество на Адриатике и искоренить пиратство, Республика была готова пойти так далеко, что рискнула бы войной с гораздо более могущественными государствами. Например, в 1615 году, разочарованная неспособностью и отсутствием интереса Габсбургского двора в Вене ограничивать действия своих каперов (ускоков), действующих из порта Сень (Segna), Республика не только напала на порт и блокировала его, но также вторглась во владения Габсбургов в Истрии, спровоцировав полномасштабную войну как с австрийской, так и с испанской ветвью Габсбургов. Хотя часто предполагалось, что Республика была более снисходительна в своем поведении в отношении Блистательной Порты, некоторые действия она могла не потерпеть. Например, в 1638 году, когда флот корсаров, состоящий из 16 галер из Алжира и Туниса, отступил в османский порт Влёра (Валона) после рейдов по Адриатике, Венецианский сенат приказал сделать самый радикальный шаг. Венецианский флот вторгся в порт, атаковал корабли корсаров и бомбардировал городские форты, рискуя вызвать гнев Порты.
Однако эти два эпизода были довольно необычными. После заключения мира с Османской империей в 1573 году Республика переживала длительный мирный период, в течение которого главная угроза венецианскому владычеству над Адриатикой исходила не от других государств, а от гораздо более меньшего врага: пиратов. В последние десятилетия шестнадцатого века активность пиратов росла по всему Средиземноморью, и Адриатика не стала исключением. В шестнадцатом веке османские порты Ульцинь (Dolcigno), Герцег-Нови (Castelnuovo) и остров Св. Мавры (Лефкас в Ионическом море) превратились в процветающие базы корсаров, которые постоянно угрожали судоходству в Адриатике. Точно так же, как упоминалось ранее, габсбургский порт Сень на севере Адриатики превратился в основную базу христианских каперов, так называемых ускоков. Номинально находясь на службе у австрийских Габсбургов, ускоки очень быстро стали самой серьезной угрозой безопасности судоходства на Адриатике. Под предлогом священной войны эти христианские каперы не только напали на османские обьекты в прибрежных внутренних районах, но и совершили беспорядочные рейды по всей Адриатике. Активность ускоков была постоянным источником напряженности между Республикой и Османской и Габсбургской империями, кульминацией которой стала упомянутая ранее короткая, но довольно разрушительная «Ускокская/ Градисская Война» (1615-1618).
В годы, прошедшие после окончания кипрской войны (1570-1573 гг.), чтобы обеспечить безопасность судоходства, Венеция разделила Адриатическое море на три оперативные зоны и присвоила каждой из них по одной эскадре легких галер. Охрана самого верха залива, области между Венецией и Истрией, была задачей Капитана против ускоков (Capitano Contra Uschochi) под командованием которого была самая маленькая из трех эскадр, состоящей из двух легких галер и трех меньших военных кораблей (фуста или вооруженные лодки - см. ниже). Патрулирование северной части Адриатики, в районе, расположенном между Анконой и дельтой реки По и от Задара до Риеки (Fiume), было обязанностью четырех галер под командованием Губернатора осужденных (Governatore dei Condannati), в то время как Капитан залива (Capitano del Golfo) и его семь галер, дислоцированных на Корфу, отвечали за охрану судоходства в остальной части Адриатического моря.
Эта организационная структура, однако, могла быть изменена в зависимости от обстоятельств. По мере того как угроза от ускоков усиливалась в конце 1580-х годов, чтобы лучше координировать венецианские усилия по пресечению действий ускоков, была введена должность губернатора залива (Provveditor in Golfo Contra Uscocchi или Provveditor general da mar in Golfo), и три вышеупомянутых военно-морских командира были поставлены под его командование. Аналогичным образом, когда набеги ускоков убывались после Мадридского мира (1618 г.), система была еще более скорректирована. Область ответственности Capitano del Golfo не сильно изменилась, поскольку Сенат передал ему командывание большинства легких галер, служащих на Адриатике. Напротив, должность Capitano Contra Uschochi и Губернатора Залива были заброшены, в то время как должность Губернатора осужденных осталась без какого-либо конкретного морского района, выделенного ему для патрулирования. Вместо этого задача обеспечения безопасности судоходства через центральную Адриатику была передана генерал-губернатору Далмации и Албании (Provveditore Generala di Dalmazia et Albania). Впервые введенная в должность в 1511 году, должность генерал-губернатора двойной провинции Далмации и Албании была введена в действие еще в 1597 году, срок полномочий составлял два года. Генерал-губернатор был высшим представителем республики в регионе и действовал в качестве главы гражданской и военной администрации, командуя всеми сухопутными и военно-морскими силами республики, дислоцированной в Далмации и Венецианской Албании. Процесс реорганизации Зоны компетенций в Адриатике начались в 1599 году с назначения Николо Донадо, исполняющего обязанности Губернатора Адриатического залива, генерал-губернатором Далмации и Албании с титулом Provveditor general in Golfo con autorita et titolo anco del Proveditor General in Dalmatia. Хотя капитану Адриатического залива, дислоцированному на Корфу, было номинально поручено обеспечивать безопасность судоходства через Адриатическое море, на практике генерал-губернатор Далмации и Албании стал единственным должностным лицом республики, ответственным за предотвращение контрабанды и обеспечение судоходства через северную и центральную Адриатику, в то время как южная часть залива оставалась в ведении Capitano del Golfo. Генерал-губернатор Далмации и Албании имел под своим командованием небольшую военно-морскую эскадру, ядро которой состояло из 20-30 меньших военных кораблей, так называемых barche armate, каждый (номинально) укомплектован экипажем из 50 человек морской пехоты хорватов или албанцев (милиция oltramarine). Экипажи этих военных кораблей были оплачены непосредственно провинциальной казной в Задаре и управлялись двумя губернаторами, по одному для каждого из национальных государств (т.е. хорватов и албанцев). Кроме того, Республика держала в Адриатике несколько легких галер, которые были в распоряжении генерал-губернаторов и оплачивались либо центральным казначейством в Венеции, либо непосредственно провинциальным казначейством в Задаре, в зависимости от обстоятельств. Это были военно-морские силы, которые республика имела в своем распоряжении на Адриатике, когда известие о высадке Османской империи на острове Крит достигло Далмации летом 1645 года.
3. Адриатическая военно-морская эскадра (1645-1669): оперативные обязанности, развертывание, структура и состав
Со времен средневековья навигационные маршруты через Адриатическое море не сильно изменились: корабли следовали в направлении восток-запад (и наоборот), предпочитая маршрут вдоль восточного побережья Адриатики. Это предпочтение было обусловлено течением Адриатического моря, расположением местных ветров и наличием множества островов, которые обеспечивали отличные ориентиры для прибрежной навигации и убежища в случае кораблекрушения. Во-вторых, из-за все еще преобладающего использования легких галер в качестве основных боевых кораблей в Средиземном море и их необходимости регулярно пополнять запасы воды для своих экипажей, побережье Далмации, с его высокой плотностью хороших стоянок и многочисленными источниками воды, подходят навигационные нужды этого типа судна идеально. Легкие галеры, отправляющиеся из Венеции в Левант, обычно сначала заходят в истрийский порт (чаще всего в Копер), затем проходят через залив Кварнер и прибывают в Задар. С этого момента маршрут приведет их к острову Хвар, а затем в направлении Рагузы или Котора, или корабль просто направится прямо к следующей крупной венецианской военно-морской базе, острову Корфу. В случае войны в Леванте контроль над этими морскими путями имел первостепенное значение для военных усилий Венеции. Как отметил Jan Glete, «Война на море - это, по сути, борьба за морские коммуникационные линии». Или, проще говоря, потеря контроля или даже нарушение морских коммуникаций через Адриатику подорвали бы республику, способность снабжать свои армии и флоты в Леванте, и, следовательно, его способность вести войну вообще.
Поэтому, что касается венецианского Сената, когда новая война с Османской империей началась в 1645 году, корабли Адриатической эскадры должны были выполнить две важные задачи. Первой задачей было обезопасить морские пути сообщения на Адриатике от нападений османских корсаров. Второй, не менее важной задачей было оказание поддержки венецианским сухопутным войскам, особенно в защите стратегически важных далматинских прибрежных городов. Во время войны их задачи состояли из широкого круга обязанностей: от срочных поставок припасов и подкреплений в города, находящиеся под угрозой захвата во время нападений Османской империи, до предоставления дополнительной огневой мощи регулярным и нерегулярным войскам Венеции, сражающимся вдоль побережья, либо в небольших стычках, либо во время крупных наступательных операций.
3.1. Вооруженные лодки (barche armate) и бригантины
Оперативные требования обязанностей Адриатической эскадры также определяли ее состав. В приведенной ниже таблице 1 показано количество конкретных типов кораблей, служащих в Адриатической эскадре во время этой войны. Как можно видеть, ядро эскадры состояло из небольшой группы легких галер (обычно 3-5, хотя в особых случаях их число могло возрасти до 10-12 галер), но основная масса военно-морских сил Республики в Адриатике состояла из более мелких военных кораблей: фуст, галиотов, вооруженных лодок(barche armate) и бригантин. Такой состав явился прямым результатом необходимости предоставления вооруженных судов для каждого из многочисленных постов охраны вдоль побережья. Все эти суда относятся к категории небольших, гребных военных кораблей, вооруженных различным количеством оружия и тяжелого огнестрельного оружия. Бригантины и вооруженные лодки (barche armate) были самыми маленькими и состояли из одной палубы с 10-12 скамьями (по одному веслу на каждую) и одним парусом. Каждое судно перевозило экипаж одной роты хорватской или албанской морской пехоты (известной в венецианских источниках как fanti oltramarini) числом до 50 человек и обычно было вооружено двумя тяжелыми мушкетами (moschetti da braga), двумя 9-фунтовыми перьерами и одним трехфунтовым фальконетом. Фуста и галиот представляли меньшие версии галер (галиот немного больше, чем фуста), с 14-18 скамьями и одним треугольным парусом. Вооружение этих кораблей было разным, но обычно состояло из шести перьеров разных калибров (в основном 9 и 12 фунтов) и шести тяжелых мушкетов. Их экипажи были больше, чем у вооруженных лодок или бригантин, их численность составляла от 60 до 100 человек, поэтому для их вооружения требовалось две полные роты морской пехоты.
Как только стало ясно, что война с Османской империей неизбежна, военно-морская эскадра Адриатического моря быстро расширялась, как и сухопутные войска Республики в регионе. В марте 1646 года Сенат сообщил генерал-губернатору Lunardo Foscolo, что 12 корпусов(каркасов) вооруженных лодок были готовы к отправке в Далмацию, в то же время магистратам Арсенала было приказано подготовить еще 20, предназначенных для службы на Адриатике. Несколько месяцев спустя, в декабре 1646 года, еще десять вооруженных лодок были отправлены в Далмацию. Помимо отправки таких массовых подкреплений корпусов, Адриатическая эскадра также постепенно укреплялась за счет выдачи вооруженных лодок отдельным капитанам, которые были уполномочены Сенатом для вербовки новых экстраординарных отрядов ольтрамарини, предназначенных для службы в Адриатике. С этими подкреплениями к 1647 году число бригантин и вооруженных лодок в эскадре Адриатики увеличилось с 20 до более чем 40 судов. Как видно из Таблицы 1, между 1646 и 1660 годами количество этих меньших военных кораблей, служащих в Адриатической эскадре, поддерживалось на уровне 40-50 судов.
3.2. Малые галеры (галиот) и фуста
С 1656 года состав Адриатических сил начал меняться, и с годами вооруженные лодки и бригантины были полностью заменены их более крупными аналогами: фустой и галиотом (см. Таблицу 1 выше). Это изменение было в первую очередь результатом изменения характера военных действий в Адриатике. Хотя успешное венецианское наступление на суше в 1647 и 1648 годах и разрушение всех основных османских крепостей к югу от Динарских гор несколько уменьшило прямую опасность для прибрежных далматинских городов, начиная с 1654 года, растущее число османских корсаров, которые начали действовать в Адриатике, представляло новую угрозу для Венецианского судоходства. Небольшие и подвижные вооруженные лодки и бригантины хорошо подходили для нужд первых нескольких лет войны, когда военно-морской флот использовался главным образом для поддержки операций венецианских сухопутных войск. Тем не менее, изменение венецианской стратегии на этом поле битвы с активного наступления на пассивную оборону в сочетании с усилением активности османских корсаров на Адриатике сместило акцент в обязанностях адриатической эскадры. Его основным приоритетом стало обеспечение плавания через залив. Вооруженные лодки, меньшие, чем османская фуста, не подходили для преследования этих кораблей. Хотя 2-3 вооруженных лодок могли легко одолеть одну османскую фусту, меньшее количество гребцов сделало эти венецианские военные корабли намного медленнее, чем османские, и поэтому, как правило, не могли их поймать.
Большие венецианские галеры, когда они были полностью укомплектованы, были по скорости и боевой силе намного превосходили османские фусты, но эти военные корабли были довольно громоздкими инструментами для преследования османских корсаров. Это было связано, в первую очередь, с тем, что на галерах требовались очень большие экипажи, а хроническая проблема укомплектования достаточного количества моряков для своих военных кораблей, которая беспокоила венецианский военный флот в предыдущие десятилетия, только усилилась в военное время и в итоге вызвала снижение маневренности этих судов. Наконец, из-за потребностей военно-морских операций в Леванте, количество галер на Адриатике всегда было ограничено, и их приходилось поддерживать меньшими военными кораблями, в данном случае вооруженными лодками, которые только замедляли их. Все эти проблемы были представлены Сенату в июне 1660 года генерал-губернатором Andrea Corner. В качестве решения проблемы он посоветовал заменить изношенные вооруженные лодки галиотами, число которых в этот момент уже медленно увеличивалось (см. Таблицу 1). Галиот идеально подходили для преследования османских фуст: слегка больше, они могли бы соответствовать фусте как по скорости, так и по силе. Таким образом, целевая группа галиотов может действовать независимо или в качестве поддержки галер без значительного замедления их плавания. На протяжении многих лет и по совету генерал-губернатора Corner, республика реорганизовала эскадру Адриатики. В конце войны, помимо семи галер, в Адриатике служил 21 венецианских фуст/галиотов.
1.3. Галеасы (Galeazze) и Парусные военные корабли
В последний раз Венеция была полностью мобилизована для военно-морского сражения перед войной в 1619 году, и в то время ее военный флот состоял из одного или двух галеасов, около 50 галер и нескольких десятков боевых кораблей, нанятых у северян. Это было связано с глобальным изменением военно-морской войны. Сдвиг ознаменовался подъемом парусных кораблей (каравеллы, бретоны, галеоны). Эти корабли неуклонно завоевывали господство над гребными, и ко второй половине XVII века превратились в совершенно новую модель специализированного военного корабля, так называемого линейного корабля. Война за Крит разразилась в 1645 году, эра галер и галеонов фактически подошла к концу, но оба эти типа по-прежнему составляли основу венецианского военно-морского флота, сражавшегося в Леванте. В 1646 году, в рамках подготовки к военно-морским операциям в Леванте и в дополнение к обширной программе вооружения галер, хранящихся в Арсенале, Республика вновь приступила к проекту массового найма галеонов и торговцев, вооруженных, главным образом с голландскими и английскими капитанами. Несмотря на их стоимость, 38 этих судов, вооруженных 20-40 орудиями каждое, полностью продемонстрировали свою полезность уже в мае 1649 года, когда венецианский флот, состоящий только из 19 парусных военных кораблей, одержал победу над гораздо более крупными османскими силами из 11 парусных военных кораблей, 10 галеасов и 72 галеры. На протяжении всей первой фазы войны, вплоть до четвертого сражения за Дарданеллы (1657 г.), от 20 до 30 из этих кораблей служили на венецианском флоте в Леванте. Тем не менее, несколько галеонов и вооруженных торговцев были также размещены в Адриатике.
В отличие от Эгейского моря, где эти корабли использовались главным образом в военно-морских боях против османских судов, на Адриатическом театре военных действий эти корабли в основном поддерживали венецианские сухопутные силы, защищавшие прибрежные города Далмации. Республика доверяла этим плавучим оружейным платформам и их огневой мощи, чтобы охранять входы в бухты далматинских городов и препятствовать османам закрывать эти входы и отрезать осажденные города, размещая батареи вдоль берега. Первые два таких военных корабля (один вооруженный торговец и один галеон) были поспешно наняты и отправлены в Далмацию в сентябре 1647 года, в драматические дни осады Шибеника. Хотя эти корабли прибыли слишком поздно, чтобы участвовать в обороне города, они произвели впечатление на генерал-губернатора Фосколо, который попросил их в запланированной, но так и не реализованной экспедиции в Албанию зимой 1647-1648 гг. Тем не менее, хотя Сенат удовлетворил эту просьбу, в январе 1648 года, когда стало ясно, что вся операция была скомпрометирована, для сокращения расходов эти корабли были отозваны без каких-либо действий. В следующий раз, когда в Адриатическом море были задействованы парусные боевые корабли, это произошло в 1657 году. Обеспокоенный известиями о массовых османских приготовлениях, которые постепенно доходили до Задара, в 1656 году генерал-губернатор Antonio Zen включил четыре «военных корабля», вооруженных пушками, в список необходимых подкреплений, необходимых для защиты провинции. Первый галеон прибыл уже в июне 1656 года, а затем еще два в мае 1657 года.
На этот раз подкрепление прибыло вовремя, и генерал-губернатор Бернардо использовал их во время обороны Котора в этом году. Под влиянием этого положительного опыта для следующей кампании (1658 г.) Сенат назначил четыре таких судна для защиты Далмации. Тем не менее, в то же время османское внимание было обращено на север и Трансильванию, поэтому в 1658 г. эти корабли не участвовали в никаких действиях. Похоже, что угроза 1656-7 годов оставила неизгладимый след в венецианском командовании, потому что до конца войны новости об османской подготовке к нападению на Котор были осторожно подкреплены отправкой военных кораблей в Адриатическое море. как это было сделано, например, в 1663 году, когда два галеона были отправлены на дежурство в Которский залив. В целом, данные об обслуживании этого типа военных кораблей в Адриатике оставались скудными, особенно в связи с их высокой стоимостью, и можно считать весьма неудовлетворительным для политиков республики. Тем не менее, послужной список венецианских легких галер, развернутых в Адриатическом заливе, был несколько другим.
3.4. Легкие галеры (galee sottile)
Длинные, стройные и быстрые, легкие галеры (galee sottile) на протяжении веков являлись главным военно-морским оружием республики. Много было сказано о тактических характеристиках этих гребных судов и их пригодности к условиям эксплуатации в Средиземном море. Короче говоря, вооруженные до пяти орудий на носу, одним из которых было тяжелое 50-фунтовое орудие, главное осадное оружие эпохи, благодаря своей способности использовать весла и позиционировать себя в выгодном огневом положении, легкие галеры оказались превосходным инструментом для поддержки наземных операций, стреляя точными залпами в береговые укрепления или вражеские войска. Кроме того, благодаря их маневренности галеры хорошо подходили для высадки десантных групп и, наконец, что не в последнюю очередь, их большие экипажи были универсальными, и, если того требовали обстоятельства, их можно было использовать и на суше. Венецианские военные командиры использовали все эти особенности галер. Военно-морской флот Венеции, в особенности легкие галеры, обеспечивал поддержку огневой мощи как во время наступательных операций (например, Скрадин и Новиград в 1647 году), так и во время обороны осажденных городов (таких как Сплит и Котор в 1657 году). Тем не менее, в полной мере удобство использования галер против береговых целей было лучше всего видно при нападении венецианцев на Ульцинь в марте 1663 года. Военно-морская эскадра, ядро которой состояло из трех галер и одного галеаса, после блокирования порта Улцинь и выведения из строя обороняющейся артиллерии. Непрерывно бомбардировали порт в течение почти 24 часов, уничтожив шесть османских фуст, захваченных в порту, и арсенал, заполненный также военно-морскими запасами. Экипажи галер также участвовали в нападении на Книн и даже использовались в качестве дополнительной рабочей силы на далматинских укреплениях, как это было дело в 1656.
Возможно, это правда, что вторая половина XVII века ознаменовалась наступлением эпохи парусов и ростом господства парусных военных кораблей, вооруженных платформами, полными орудий. Тем не менее, галеры представляли собой превосходные полицейские суда, хорошо подходящие для патрулирования. Как свидетельствуют многочисленные примеры, у османской фусты один на один не было шансов встреться с этим грозным врагом. Очень часто османские фусты не действовали как организованная группа, а совершала индивидуальные походы по Адриатике, чтобы охватить как можно большую территорию. Тем не менее, делая это, они рискуют столкнуться с венецианской галерой, как это действительно происходило несколько раз, иногда даже предоставляя возможность одной галере охотиться за множеством врагов, преодолевая их одного за другим. В апреле 1661 года в течение нескольких дней галера Brazzanа захватил две фусты из Улциня, после чего все османские силы покинула Адриатическое море.
Кроме того, хотя венецианская военная галера не могла сравниться с специально построенным парусным военным кораблем семнадцатого века, вооруженным 40-60 орудиями, у нее не было проблем с подавлением вооруженных торговцев, несущих более чем в два раза больше огневой мощи (10-20 орудий). Встреча в северной части Адриатики в декабре 1655 года является хорошим примером в продолжающиеся дебаты о сдвиге в военно-морской войне. Получив известие о том, что был обнаружен неизвестный вооруженный корабль, галера Arbessana отправилась на его поиски и вскоре обнаружил судно-нарушитель. Капитан корабля, который оказался вооруженным торговцем (несущим 13 орудий) на службе мальтийских рыцарей, принял венецианскую галеру за османскую фусту и отдал приказ поднять паруса. Венецианский капитан (правильно) истолковал этот жест как враждебную акцию. Умело используя свою превосходную маневренность для позиционирования своей галеры, венецианский командир приказал сделать три выстрела. За первым выстрелом, состоящим из тяжелого пушечного ядра, нацеленного на повреждение и замедление вражеского корабля, последовал второй выстрел, сделанный из зацепленных цепью пушечных ядер, которые разрушили основную мачту. Наконец третий выстрел состоял из картечи, которая вывела из строя большинство членов экипажа на палубе.
После этого полностью деморализованные торговцы дали понять, что они готовы сдаться, что положило конец этой схватке.
Проблема с легкими галерами заключалась в том, что они были востребованы и на других полях сражений. Сенат почти всегда отдает приоритет эгейским полям сражений, где республика развернула большинство своих военно-морских сил. Число галер в Адриатике варьировалось от одной до двенадцати, в зависимости от обстоятельств. Большинство генерал-губернаторов оценили минимальное «разумное» количество галер, необходимое для поддержки в Адриатики в три. Согласно господствующей доктрине, одна галера, сопровождаемая примерно дюжиной вооруженных лодок, должна была всегда находиться в Которском заливе, одна должна была быть расположена в центре провинции, в водах между Сплитом и Трогиром, и одна галера должна была быть размещенна в Задаре, чтобы служить стратегическим резервом в распоряжении генерал-губернатора. На самом деле количество галер, служащих на Адриатике, было довольно изменчивым (см. Таблицу 1). Хотя количество обслуживаемых легких галер обычно сводилось к минимуму, когда в Далмации ожидалось крупное военное сражение, Республика была готова отдать большее количество галер на этот театр военных действий. Для экспедиции в Албанию в 1649 году, на которую Сенат возлагал большие надежды, была сформирована целевая группа из не менее 12 галер. Точно так же, когда в 1657 году в Далмации ожидалось крупное османское наступление, республика развернула девять галер на Адриатике. Однако в среднем на Адриатике дежурили от трех до шести галер.
В дополнение к строго боевым обязанностям, упомянутым выше, галеры также использовались для решения широкого круга других задач, которые могли бы лишить их регулярных услуг. Чаще всего из Далмации в Венецию отправлялась галера для сбора припасов, необходимых для оплаты сил Республики в провинции. Галеры также часто использовались в качестве транспортных судов для переброски войск из Далмации на Корфу или Ионические острова. Можно ожидать, что галеры, предназначенные для плавания на Корфу, вернутся в разумное время, но отправленным дальше обычно приказывали оставаться с основным флотом в Леванте, и поэтому они были потеряны для генерал-губернаторов в Задаре. Для Венецианской республики галера была не только военным кораблем, но и символом государственной власти. Таким образом, галеры, в том числе служащие на Адриатике, также использовались для множества церемониальных обязанностей. Каждое прибытие магистрата республики, а не только генерал-губернаторов, представляло собой публичное мероприятие, и ради стандартного приличия должна была прибыть на место службы на галерах республики. И, когда это было возможно, были приложены дополнительные усилия для поддержания этого протокола. Например, в марте 1651 года, во время пребывания генерал-губернатора Фоскарини в Трогире, новый экстраординарный губернатор Трогира и Сплита также прибыл в район на борту парусного корабля. Это подтолкнуло генерал-губернатора Фоскарини, чтобы «поддержать достоинство этой службы в городе, столь близком к врагу», чтобы передать свою собственную галеру экстраординарному губернатору для его церемониального въезда в Сплит.
Такие не боевые служебные обязанности могли также забрать галеры из далматинских вод. Например, всякий раз, когда галера для передачи губернаторов на Корфу или «Три острова» не была доступна в Венеции, одна из галер в Далмации будет отозвана и назначена для этой задачи. Такие задачи обычно занимали галеру в течение одного или двух месяцев, в основном в зависимости от темпов подготовки к отъезду назначенного магистрата из Венеции. Точно так же уходящий генерал-губернатор и его сотрудники также возращались в Венецию, как они и прибыли - на борту галеры. Среди других «церемониальных» обязанностей, которые привели к удалению галеры от его стандартных обязанностей в Адриатике в течение длительного периода времени, была задача доставки послов Республики в Стамбул. Более того, хотя возвращение генерал-губернатора в Венецию дало возможность отправить туда некоторые из самых слабых судов для переоборудования, эта важная обязанность иногда могла отнять и некоторые из лучших галер из эскадры Адриатического моря. В целом, нередко случалось так, что из-за этих второстепенных обязанностей число галер на Адриатике даже уменьшалось до одной, к великому раздражению генерал-губернаторов. Вероятно, наиболее драматичным примером в этом отношении являются события. с апреля 1667 года, когда сразу после ужасного землетрясения, опустошившего Рагузу и Котор, у генерал-губернатора Катерино Корнаро не было ни одной галеры в Задаре.
Экипаж полностью вооруженной венецианской галеры состоял из примерно 290 человек, около 200 из которых были гребцами, 48 вооруженными солдатами морской пехоты, а остальные были различными специалистами: артиллеристы, плотники, хирург, мастер по гребле, рабочие по дереву и т.д. (Подробную структуру экипажа венецианского легкой галеры в этот период см. в Приложении 1). Для экипажей торговцев или меньшей османской фусты перспектива наличия на борту около 250 человек была достаточной причиной, чтобы бросить бой и попытаться найти спасение либо в прямой сдаче, либо в попытке спастись, прыгнув в море. Однако эти большие экипажи, которые представляли одно из главных преимуществ галеры, были также их основным недостатком. Когда численность экипажа на галере падает ниже определенного числа, галера станет не в состоянии двигаться и, таким образом, станет практически бесполезной.
Галеры были чрезвычайно чувствительны к вспышкам эпидемий среди своих экипажей, особенно среди гребцов, которые из-за очень суровых условий их службы (подверженность воздействию жары летом и холодных ветров и дождей осенью и зимой) в сочетании с недоеданием подвержен различным заболеваниям. Следующие примеры хорошо иллюстрируют влияние эпидемических вспышек на экипажи галер. В июне 1653 года, сразу после прибытия галеры Trona в Задар, ее капитан и 40 гребцов были настолько больны, что их нужно было госпитализировать. Галера стоял на якоре в порту до тех пор, пока они не были вылечены. Еще более поразительным был случай галеры Civrana, который в декабре 1655 года прибыл в Задар после долгого и тяжелого зимнего плавания. После швартовки 48 ее гребцов, которые заболели во время этого одиночного плавания, были немедленно отправлены в больницу. Более того, поскольку в ходе предыдущего сезона галера уже потеряла 55 членов экипажа (подавляющее большинство из них гребцы), его экипаж сократился до 99 человек или 40% от его полной численности, что делает галеру полностью неспособой к службе в море. Вероятно, один из наиболее ярких примеров относится к сезону кампании 1658 года. В начале года республика направила четыре новые вооруженные галеры в Адриатику, но уже в августе состояние этих галер было плачевным. В общей сложности 168 членов экипажа погибли, а еще 113 были госпитализированы, в результате чего общие потери составили 281 человек, или почти 25% экипажей, погибших в течение одного сезона кампании.
Хотя этот последний пример может показаться довольно экстремальным, он не был таким уж необычным. В приведенной ниже таблице 2 содержатся данные, собранные из нескольких записей о галерах, служащих на Адриатике. Они показывает, что экипажи галер были в среднем 75-83% от их полной численности. Огромные потери, понесенные в течение одного сезона, например, в течение 1658 года, могли быть частично приписаны более требовательной кампании, но, вероятно, еще больше - недоеданию, неопытности и несогласованности вновь сформированных экипажей в соответствии с условиями жизни на военной галере.
Несколько случаев показывают, что после первоначальных потерь формировалось ядро опытных членов экипажа, приспособленных к условиям морской службы, и численность экипажа стабилизировалась. Кроме того, экипажи галер, набранные исключительно из венецианских подданных с Террафермы, по сравнению с экипажами с далматинских островов, приводят аргументы в пользу гипотезы о том, что неопытность и дезадаптация к условиям морской службы могут иметь тяжелые последствия для состояния экипажа. Галера Bergamesca, с экипажем из внутреннего Бергамо, который практически не имел опыта морской службы, к маю 1647 г. потерял большую часть своего экипажа и была пристыкована в гавани Задара. Напротив, две далматинские галеры, Brazzana и Arbessana, укомплектованных в 1646 году (названная в честь островных общин Брач и Раб, ответственных за укомплектование этих галер), оставались на службе в течение всей войны и очень хорошо отразилось на их службу. Никогда во время войны не было зарегистрировано резкого сокращения численности экипажей этих двух галер, укомплектованных островитянами, хорошо знакомыми с условиями и трудностями морской службы. Несмотря на то, что в 1653 году галера Brazzana была перевооружена (потому что ее изношенный корпус больше не был мореходным), ему не хватало 118 членов экипажа, что, однако, стало следствием почти семи лет непрерывной службы. Более того, поскольку галера служила так близко к их дому, многие из пропавших членов экипажа должны считаться беглецами, которым достаточно войны и они ушли домой.
Далмация была одной из традиционных вербовочных площадок для венецианских галер, и эта война не стала исключением из этой практики. Несмотря на то, что количество вооруженных провинциальных галер во время этой войны составляло только две, уровень мобилизации местного населения на службу на галерах был чрезвычайно высок. Во время войны за Крит служба галеры не ограничивалась только одной или двумя кампаниями, как в дни войны на Кипре (1570-1573), было вооружено не менее восьми далматинских галер, но на протяжении двух с половиной десятилетий, что приводило к постоянному истощению местного населения. На протяжении многих лет задача поддержания двух провинциальных галер (Brazzana и Arbessana), хорошо вооруженных экипажей, стала представлять слишком тяжелое бремя для этих двух островных общин. Следовательно, Республика была вынуждена расширить обязанность предоставлять людей для экипажей галер также на островах Корчула и Хвар. Кроме того, в 1647 году Республика планировала ввести в строй также галеру города Шибеника, однако неизбежная османская опасность и необходимость защищать город временно приостановили этот проект. Однако, после чумы, сильно разрушившей город и его сельскую местность, план был полностью отброшен.
В дополнение к двум далматинским галерам, которые на протяжении всей войны служили почти исключительно на Адриатике, сотни далматинцев также оказались на борту галер в Леванте. Местонахождение венецианской администрации в Далмации, город Задар и острова его побережья были обременены одной из самых тяжелых обязанностей: обеспечить гребцами для галеры генерал-капитана моря. В течение первых нескольких лет взимание мужчин с этой обязанности прошло без каких-либо серьезных проблем. Каждые несколько лет, когда новый генерал-губернатор отправлялся в Левант, на его галеру в Задаре взималось от 100 до 150 человек. Тем не менее, поскольку те, кто уехал в Левант, почти никогда не возвращались, первые трудности с поиском людей для этой службы начали появляться к 1650 году. Когда в июле 1651 года в Задар прибыл следующий приказ, чтобы собрать 150 человек для этой обязанности, генерал-губернатор Джироламо Фоскарини сообщил сенату, что к нему обратились представители общины островов Задара. Они поинтересовались, можно ли им заменить тех, кто был выбран для службы на галерах, османскими заключенными или рабами, купленными у морлахов. Обдумав этот вопрос в течение некоторого времени, Фоскарини постановил, что только свободные граждане могут служить на борту галер генерал-капитана; тем не менее, заключенные могли использоваться для укомплектования других галер а замещенные свободные граждане были переведены на галеру генерала-капитана. Насколько эффективной была эта политика, неизвестно, но к 1655 году, когда был запрошен следующий контингент из 150 гребцов, генерал-губернатор Zen сообщил сенату, что кадровый резерв островов был практически полностью исчерпан. Zen писал своим начальникам, что ситуация такова, что по первым слухам об этом приказе оставшиеся люди, имеющие право на службу, были готовы либо спрятаться, либо убежать, а некоторые даже в османские земли.
Тем не менее, Сенат продолжал использовать этот ресурс и в марте 1657 года даже планировал вооружить новую галеру с членами экипажа из Задара и его района. Генерал-губернатор Бернардо проинформировал Сенат о решительном противодействии местного населения этой инициативе: с тех пор около 500 человек уехали в Левант и вернулись лишь немногие. Несмотря на сомнения генерал-губернатора Бернардо, Сенат решил продолжить реализацию этого плана. В последующие месяцы Бернардо сумел призвать будущих членов экипажа для новой галеры, но только после того, как уступил требованиям местного населения, что галера должна была служить только на Адриатике. Новый налог полностью исчерпал провинциальные ресурсы, и когда в октябре 1657 года в Задар поступил новый приказ о призыве 150 гребцов, Бернардо был вынужден отправить вооруженные лодки для сбора потенциальных призывников. Однако лодки вернулись только с четырьмя людьми, потому что остальные бежали с первого взгляда на венецианские суда. Следующая попытка собрать подкрепление для экипажа генерал-капитана в марте 1658 г. также дала аналогичный результат; при первых известиях о прибытии венецианских кораблей, направленных для сбора призывников на галеры, оставшиеся жители островов и сельской местности Задара укрылись, и предписанные квоты членов экипажа просто не могли быть собраны. Заявление о том, что служба на галерах была крайне непопулярной, по крайней мере, на данный момент не нуждается в дальнейшей подтверждении. Как уже говорилось выше, из-за большого количества жертв за все эти годы становилось все труднее находить тех, кто готов служить на борту галер Республики, не только в Далмации, но и на Терраферме. Это привело к фундаментальным изменениям в структуре экипажей галер, что можно отметить в данных выборках, собранных в таблице 2 выше. В то время как осужденные составляли менее 1% экипажей шести галер, представленных на смотрах в марте 1646 года, их число неуклонно росло, так что при смотре шести галер, состоявшихся в июле 1659 года, они составляли почти 40% экипажей. Чтобы компенсировать отсутствие собственных кадров, Республика прибегла к укомплектованию заключенными галер даже до этой войны. В этой связи данные из таблицы 2 можно интерпретировать как верный показатель того, как война дала дополнительный импульс этой тенденции, которая нарастала в течение некоторого времени.
3.5. Расширение командной иерархии
К июлю 1647 года (см. Таблицу 1) Республика сконцентрировала на Адриатике приличные военно-морские силы, состоящие из семи галер и более 30 вооруженных лодок, с явной тенденцией к увеличению своей силы еще больше. Однако существующая иерархия командования мирного времени была недостаточной для эффективного управления этими увеличенными военно-морскими силами, особенно в условиях крупного вооруженного конфликта. Осознавая этот недостаток, в июле 1646 года Сенат назначил губернатора Пулы в Истрии Gabriel Zorzi Чрезвычайным губернатором Залива (Provvediorere Estraordinario in Golfo), поручив ему командование всеми галерами и вооруженными лодками, служащими в Адриатическое море. Кроме того, губернатору в Адриатическом заливе также было предоставлено место в военных советах (так называемых consulta), однако в этом, как и во всех других делах, он должен был быть подчинен генерал-губернатору в Задаре. Вводя этот новый пост оперативного командующего, через который генерал-губернатор в Задаре мог направлять и координировать действия флота с операциями венецианских сухопутных войск, Сенат значительно усилил командование и контроль над своими силами в регионе, и значительно облегчил бремя руководства военными усилиями Республики на этом поле битвы для генерал-губернаторов.
Как и в случае с другими чрезвычайными должностями, введенными в ходе этой войны (например, Commissario in Provintia), эта должность не была занята в течение всего периода конфликта. Между 1650 и 1654 годами, когда смещение стратегической направленности республики на Левант направило большинство ее сил на поля сражений в Восточном Средиземноморье, этот пост был оставлен вакантным. Однако возросшая активность османских корсаров в Адриатике вынудила Сенат возобновить этот командный пост. Соответственно, в апреле 1654 года Alvise Civrano был избран Чрезвычайным губернатором в Заливе с главной задачей преследования османских корсаров и обеспечения безопасности Адриатики для судоходства. До конца войны этот пост был занят, и губернаторы Адриатического залива совершали патрулирование по южной части Адриатического моря между Анконой, Котором и Улцинем в поисках османских корсаров. В тот период губернаторы Адриатического залива имели под своим командованием отдельную эскадру, насчитывающую 1-2 галеры, в сопровождении нескольких более мелких судов, фуст, галиотов или вооруженных лодок. Основной базой этой эскадры были острова Корчула и Хвар, верфь и арсенал которой обеспечили необходимую вспомогательную инфраструктуру для этих сил.
Введение Чрезвычайного губернатора в Адриатическом заливе было не единственным изменением в структуре командования, введенной во время этой войны. Как было упомянуто ранее, все меньшие военные корабли были укомплектованы ротами хорватской и албанской пехоты, которые представляли собой хребет военно-морских сил Республики в Адриатике. Номинальная численность роты хорватской или албанской пехоты составляла 50 человек, включая командное ядро, состоящее из капитана, прапорщика и сержанта. Таким образом, было достаточно вооружить все типы более мелких военных кораблей, кроме более крупного галиота (малой галеры) или фусты, которые требовали двух таких рот(компаний). В отличие от остальных венецианских сухопутных войск, роты хорватской и албанской пехоты не были организованы в более крупные военные формирования (полки), а функционировали как независимые или «автономные» подразделения; это означает, что их капитаны подчинялись непосредственно венецианскому командующему/магистрату, которому поручено командование военными силами по месту их службы.
Очевидно, что командование и координация действий нескольких десятков «автономных» компаний и кораблей было бы крайне непрактичным, особенно в военное время. Чтобы решить эту проблему еще до войны, в этой части венецианских войск был создан специальный командный пост выше уровня капитана с титулом governatore di Militie Albanese or Croate. Это «этническое» звание обозначало командира, отвечающего за несколько рот морской пехоты, служищих на борту вооруженных лодок. Часто эти компании были завербованы самим командиром. Помимо социального престижа и воинского звания, этот титул обычно (но не всегда) приносил также небольшую стипендию в размере от 6 до 12 дукатов, в зависимости от заслуг и статуса конкретного человека.
Несмотря на это, увеличение числа компаний хорватов и албанцев, служащих на борту вооруженных лодок, до более чем 50 в течение 1646-7 годов, подчеркнуло необходимость более эффективной координации их действий. Это оперативное требование, следовательно, привело к созданию нового командного поста выше уровня губернатора. В июле 1648 года Сенат направил в Далмацию опытного и проверенного полководца Cavalliere Niccolo Delimarcovich (Nikola Delimarkovic) со званием полковника хорватской нации (Collonelo della natione Crovata) и назначил ему ежегодную стипендию в размере 500 дукатов. Хотя его звание обозначало только полковником хорватов, Делимаркович отвечал за все компании вооруженных лодок, хорватов или албанцев. После того, как Делимаркович был убит в бою в июле 1653 года, его сменил Vuco Cernizza (Vuk Crnica-Orlandic), чье звание было скорректировано (чтобы отразить его действительный авторитет) на звание Colonelo delli Nationi Crovata, et Albanese. Прибытие полковника Делимарковича совпало с введением должности сержант-майора вооруженных лодок, должность, на которую генерал-губернатор Фосколо назначил племянника полковника капитана Zorzi Delimarcovich. С введением этих двух должностей республика завершила организацию компаний вооруженных лодок, служащих на Адриатике, в единый корпус, напоминающий полк.
4. Поддержание и обеспечение Адриатической эскадры
Каждый год военным кораблям Республики, работающим в Адриатике, требовались десятки небольших ремонтов, сезонные работы по техническому обслуживанию, замена сломанных или использованных частей и т.д., и основным средством, обеспечивавшим эксплуатацию этого флота, был арсенал в Задаре. В арсеналах Stato da Mar были специализированные склады военно-морских магазинов, оружия, боеприпасов и различных запчастей. Их роль заключалась в поддержке операций венецианского военно-морского флота путем предоставления проходящим судам оборудования для ограниченных ремонтных работ и пополнения расходуемых материалов (веревки, весла, скобяные изделия, дерево) и боеприпасов (пушечные ядра, порох). Как таковые, арсеналы были необходимы для способности Республики проецировать свою военно-морскую мощь. Венеция организовала непрерывную цепь таких объектов через свои морские владения, простираясь от Задара и Хвара до Корфу и заканчивая двумя арсеналами на Крите, в Кандии и Канеа.
Несмотря на то, что «важность того или иного города Stato da Mar была явно отмечена наличием или отсутствием арсенала», арсеналы были не одинакового размера и не предоставляли одинаковый набор услуг. Среди арсеналов Stato da Mar те, что на Крите, были самыми большими и могли также строить новые галеры и фусты, что напоминало самый известный венецианский Арсенал. Масштабы арсенала соответствовали той роли, которую эти порты на Крите играли в качестве базы основного флота Республики во время операций в Восточном Средиземноморье. Точно так же размер арсенала Задара на другом конце цепочки отражал роль, которую играл Задар в общей военно-морской стратегии Венеции. Задар не был главной военно-морской базой республики на Адриатике, это была роль Венеции. Вместо этого, поскольку Задар служил оперативной базой гораздо меньшего флота, Адриатической эскадры, его мощности были расширены в соответствии с потребностями (переоборудование, мелкий ремонт, ежегодное техническое обслуживание) этого флота в дополнение к его основной функции в качестве пункта обслуживания кораблей Республики, следующих транзитом к Леванту и обратно. То же самое произошло с арсеналом в Хваре, самом маленьком из арсеналов Адриатики. Остров Хвар был главным транзитным портом и укрытием для судов, плавающих по маршруту Венеция-Левант; следовательно, его Арсенал служил военно-морским складом, где транзитные корабли могли быть переоборудованы, а их запасы пополнены.
На протяжении всей войны, с ранней весны до поздней осени, корабли эскадры Адриатического моря постоянно находились в море в поисках османских корсаров или сторожевых постов, подверженных османским атакам. Как и любой другой инструмент который находится в постоянном использовании, венецианские военные корабли были подвержены износу и поломкам и, следовательно, нуждались в ремонте и обслуживании. Поскольку республика имела в своем распоряжении объекты Задарского Арсенала, большая часть необходимого ремонта была проведена там. Когда из-за длительного использования какое-либо судно не подлежало ремонту, оно было разоружено, либо в Задаре с его пригодными для использования частями, хранящимися в местном арсенале, либо отправлено в Венецию для той же цели. В то же время Сенат приказал магистратам Арсенала в Венеции перевезти запасное судно в Далмацию.
Замена галер и вооруженных лодок была отправлена из Венеции в виде корпусов судов, оснащенных всем необходимым оборудованием, но все еще не полностью собранных. Как только корпус достигал Задара, он будет собран там, и старый экипаж займет корабль. Такие корпуса в случае галер, назывались arsili, а в случае вооруженных лодок corpi. Во время перевозки корпуса эксплуатировались скелетными бригадами, и когда это было возможно, Республика группировала такие суда перед отправкой их в Далмацию или Левант. Например, в июле 1652 года одна arsili галеры и шесть corpi вооруженных лодок были отправлены группой в Далмацию. Чтобы повысить безопасность этого транспорта, Сенат также выделил одну роту морской пехоты на борт этих судов. Аналогичным образом, в 1659 году шесть корпусов вооруженных судов было приказано отправить в Далмацию. Степень ветхости, из-за которой патрулирование Адриатического моря в поисках османских корсаров могла сократить венецианские военно-морские силы, удачно проиллюстрировано в письме генерал-губернатора Girolamo Contarini от октября 1662 года. Контарини сообщил Сенату, что почти половина малых галер или фуст под его командованием непригодна и что для замены изношенных судов необходима партия из 14 corpi.
Для того чтобы арсенал Задара работал и мог выполнять свои функции, необходимо было обеспечить его достаточным количеством запасов и материалов для строительства корабля. В то время производственные мощности в провинции практически отсутствовали, поэтому каждый необходимый материал приходилось отправлять из Венеции каждый год. Как показывают инвентарные списки, для поддержания военно-морских сил в составе 3-6 галер и примерно 30-40 судов меньшего размера (галиот, фуста, вооруженная лодка) каждый год требовалось около пяти метрических тонн смолы, 50 000 гвоздей различных размеров, а также 3-5 галерных парусов, 20-25 парусов для небольших судов, 1-3 галерные мачты, 20-25 мачт для вооруженных лодок, 50 весел для галер и 400-500 весел для вооруженных лодок и несколько десятков других частей корабля. Другим важным пунктом, который также регулярно находил свое место в списках требований на оборудование и вооружения, присылаемых из Далмации, были артиллерийские орудия, необходимые для замены изношенных и бесполезных корабельных орудий и пушек. Например, в 1656 году генерал-губернатор Antonio Zen попросил Сенат о скорейшей отгрузке 15 перьер, необходимых для вооруженных лодок. Невозможно оценить годовую стоимость этих поставок, однако имеющиеся данные позволяют оценить стоимость конкретных предметов. Например: 500 весел, необходимых каждый год, составляли 3000 лир (около 480 дукатов, по шесть лир каждый), мачта для галеры стоила 90 дукатов, а для вооруженной лодки - 11 дукатов. Однако, что касается экипажей кораблей, для них самым важным условием была шерстяная ткань (rassa), используемая для изготовления холста (тента), используемого экипажами для защиты от неблагоприятных погодных условий осенью и зимой и жаркого солнца летом. Их отсутствие, особенно в осенние и зимние месяцы, было постоянным источником страданий для экипажей судов и разочарований для генерал-губернаторов. Последние относили высокие потери среди экипажей галер и других вооруженных судов (см. Предыдущий раздел) в основном к этому недостатку. Следующий абзац иллюстрирует тему, обычно встречающуюся в письмах генерал-губернаторов:
"Кроме того, предоставление холстов необходимо для сохранения бедных экипажей [галер] и людей вооруженных лодок; чем раньше они прибудут, тем более уместным и выгодным это будет, поскольку без них [экипажи] не смогут устоять перед этими ветрами и дождем и [постигнут] страдания [службы] и потеряют свои жизни."
Как бы то ни было, из-за условий морской службы судам требовалась замена их тента каждый год. В приведенной ниже таблице 3 содержится отчет, составленный в сентябре 1654 года, касающийся требований rassa (шерстяная ткань), необходимых для изготовления тента для военных кораблей Республики, служивших в то время в заливе. К сожалению для экипажей кораблей, проблема замены изношенных холстов на военных кораблях Республики не была должным образом решена до конца войны. Во всяком случае, с годами ситуация только ухудшилась.
Последняя мера, направленная на то, чтобы как-то восполнить постоянную нехватку холста для вооруженных лодок, фуст и малых галер, была введена в декабре 1665 года. Она ясно показывает, насколько истощена затянувшейся войной Республика. В 1665 году на Адриатике служило 25 малых галер, и к зимнему сезону каждому требовалось новое полотно. Чтобы обеспечить новые полотна для этих кораблей, было необходимо 5000 локтей(brazza) rassa (200 локтей на судно), однако Сенат распорядился выделить только 900 в Далмацию, из которых только 600 локтей(brazza) достигли Задара. В таких условиях генерал-губернатор Catherino Cornaro был вынужден ввести одну довольно непопулярную меру. Тенты легких галер, которые имели приоритет над всеми остальными судами, регулярно заменялись каждый год, и было принято, что их сопракомиттам разрешалось оставлять себе старые использованные тенты, чтобы продавать их и компенсировать, по крайней мере, часть больших долгов, которые они были должны по оплате за службу. Тем не менее, генерал-губернатор Корнаро был вынужден отменить эту практику и постановить, что все старые, замененные тенты легких галер должны были храниться в арсенале и использоваться в качестве материала для производства новых тентев для галиотов. Согласно расчетам Корнаро, из одной легкой галеры можно было сделать четыре меньших тента для галиотов. Хотя таким образом была обеспечена замена тента для дюжины меньших военных кораблей, успех этой меры оставался ограниченным, и просьбы о rassa продолжали поступать в Венецию из Далмации до конца войны.
5. Заключение
В конце концов, можно утверждать, что действия Адриатической эскадры во время этой войны были удовлетворительными. Хотя османским корсарам в Адриатике удалось захватить значительное количество призов, на протяжении всего этого конфликта эскадра поддерживала жесткий контроль над морскими коммуникациями через Адриатику. Это обеспечило постоянный поток людей, оборудования и материалов в Левант. Кроме того, беспрепятственный контроль над морем и эффективное сотрудничество военно-морских и сухопутных сил Республики было одним из ключевых факторов, которые способствовали успеху венецианского оружия на этом поле боя. Это дало сухопутным силам Республики тактическое и стратегическое преимущество, которое значительно компенсировало их численную неполноценность. Без возможности быстро и беспрепятственно доставлять подкрепления и припасы в далматинские города, которым угрожали нападения Османской империи (Шибеник в 1647 году и Сплит и Котор в 1657 году), Республика вряд ли смогла защитить свои адриатические владения.
Очень часто только появления венецианского флота, приходящего на помощь угрожаемому посту, было достаточно, чтобы сломить мораль османских нападавших и вынудить их к отступлению. Осознавая это, венецианские командиры, несущие подкрепления в осажденные прибрежные города, всегда обращались к одному и тому же трюку и входили в порт с огромной помпой: с развернутыми знаменами, звуками музыкальных инструментов и стрельбой из пушек. Все это должно было создать впечатление, что прибывают гораздо большие подкрепления, чем действительно. Эта тактика была применена с такими же успешными результатами генерал-губернаторами Lunardo Foscolo в 1647 году (во время осады Шибеника) и Antonio Bernardo в 1657 году во время нападения на Сплит. Не менее важной была поддержка венецианского флота, в виде дополнительной огневой мощи, к операциям сухопутных войск республики. Например, во время венецианских нападений на Скрадин или Новиград в 1647 году огонь с венецианских кораблей сыграли важную роль в прорыве османских оборонительных сооружений. Кроме того, во время осады Котора, залпы с венецианских кораблей срывали османские штурмы на городские стены. В дополнение к этим крупным операциям, нельзя также забывать об участии меньших судов Адриатической эскадры, вооруженных лодок, малых галер и фуст в бесчисленных перестрелках, которые велись вдоль побережья между османскими рейдерами и ополченцами далматинских деревень или нерегулярными морлахами. И для последних огневая поддержка этих венецианских военных кораблей часто оказывалась решающей для успешной защиты их домов.
Во время войны османские фусты, действовавшие со своих баз в Адриатическом и Ионическом морях, могли серьезно угрожать в перевозке товаров, войск и боеприпасов Леванту. Тем не менее, как показали события, прошедшие в годы войны за Крит, им не хватило сил, чтобы положить этому конец или, более того, навсегда прервать его. Нехватка северных портов Османской империи (Улцинь и Бар) для размещения флотов среднего или большого размера превратила эти передовые базы в небольшую угрозу. Эта угроза была успешно остановлена группой, состоящей из одной или двух галер и нескольких небольших военных кораблей, патрулирующих воды северного побережья Албании под командованием Чрезвычайного губернатора Залива. Точно так же порт Херцег-Нови, благодаря своему расположению в Которской бухте, также был довольно легко нейтрализован блокадой венецианскими силами, состоящей не более чем из нескольких вооруженных лодок. Без помощи основного османского флота или эскадр с барбарийского побережья эти передовые османские базы были слишком слабы, чтобы угрожать венецианскому господству в Заливе. Их деятельность была успешно подавлена ограниченными силами, выделенными для этого поля битвы венецианским верховным командованием.
В дополнение к этим передовым базам османы также имели в своем распоряжении две другие приличные военно-морские базы на Адриатике: порты Влёра и Дуррес, которые способны обеспечить укрытие для флотов большого размера. Однако в этой войне османы не смогли использовать стратегический потенциал этих портов, поскольку они никогда не отправляли эскадру имперского флота ни в одну из этих гаваней. Единственный случай, когда Порта организовала размещение значительных военно-морских сил на Адриатике, произошел в 1657 году, но ни одному из этих портов не было дано участия в планах Османской империи в этой кампании. Согласно сообщениям, полученным в мае 1657 года Антонио Бернардо, генерал-губернатором Далмации и Албании, от его приближенных и шпионов, флоту бейев Туниса, состоящему из 14 галер и 18 крупных военных кораблей, было приказано отправиться в Адриатическое море. Этот флот направлялся не в какой-то албанский порт, а в независимый и нейтральный порт Дубровник (Рагуза), единственный порт в средней Адриатике, который был способен принимать флоты значительных размеров, которых не было в венецианских руках. Порта планировала использовать Рагузу в качестве своей основной базы операций на предстоящий сезон кампании и комбинировать наземные и морские атаки на Сплит в Далмации или Котор в Венецианской Албании. К счастью для обеих адриатических республик, неожиданный шторм обрушился на этот флот возле побережья Сицилии, и поэтому он так и не добрался до Рагузы, места встречи с армией паши Боснии. Основная стратегическая проблема, с которой столкнулась Республика в Адриатика была не недостатком хороших портовых городов, а тем, что их было слишком много на жизненно важной линии связи с Левантом. Захват какого-либо далматинского города османами и создание крупной враждебной военно-морской базы в середине Адриатики создаст новый источник угрозы для контроля Республики над морскими коммуникациями. Такая угроза должна была бы сопровождаться развертыванием дополнительных военно-морских сил в Адриатике, сил, которые, таким образом, были бы недоступны для Эгейского театра военных действий. Тяжелые последствия для способности Республики вести войну за морем, которые могли бы возникнуть в результате потери побережья Далмации и/или потери контроля над Адриатикой, были довольно точно обобщены Gaetano Cozzi, который заявил, что без Далмации "Венеция была бы задушена в своем заливе, и ее передвижения и связь были бы заблокированы, и отправка любой помощи Кандии была предотвращена, поскольку это было для других островов, которые турок решил завоевать". Однако этот сценарий наихудшего варианта никогда не материализовался, и, как утверждается в этом исследовании, в немалой степени из-за характеристик Адриатической эскадры.
