Сообщений в теме: 59

[Ev_Reshif]

Скажите пожалуйста, Мамай (тот что в игре)- действительно потомок Чингизхана? Но тогда что он забыл у казаков?

Нет, сие заявление есть брэд, ноги растут от "рецензентов" Игромании, всяких "зумов" и "факов". Описание спутников, в т.ч. и Мамая можно прочитать здесь

Сообщение отредактировал Ev_Reshif: 17 марта 2010 - 19:22

• 0

Если мяса с ножа ты не ел ни куска,
Если руки сложа наблюдал свысока
И в борьбу не вступил с подлецом, палачом,
Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем! © В. Высоцкий

Я казак – не казак,
Што нагайкай сьвісьціць,
А казак, што калісь
Знаў, як волю любіць! © Я. Купала


Книга в соавторстве с другом "Прайм Поинт"

• Наверх

[Winged Hussar]

Спасибо

[HardWorker]

Решил я освежить тему да поискать биографии некоторых, а может и всех лордов, задействованных в игре.




Вот первый из них: Князь Яков Черкасский

Нажмите, чтобы прочитать

Черкасский, князь Яков Куденетович (Куденекович)

Черкасский, князь Яков Куденетович (Куденекович)



(до крещения носил имя Урускан-мурза) — ближний боярин и воевода; князья Иван Борисович и Василий Карданукович Черкасские приходились ему двоюродными братьями. Неизвестны ни мотивы, побудившие Урускана-мурзу приехать в Россию и здесь креститься, ни время его приезда и крещения, ни обстоятельства его жизни вплоть до 17-го мая 1625 года, когда впервые встречаем в памятниках его имя: при отпуске в этот день персидского посольства князь Яков Куденетович Черкасский сидел в меньшей золотой палате среди стольников, на первом месте. За все время с 1625 по 1645 год князь Яков Куденетович очень редко принимал участие в придворных церемониях и торжествах; вот все случаи, сохранившиеся в разрядных записях: 5-го февраля 1626 г. он сидел на жениховом месте во время бракосочетания царя Михаила Федоровича с Евдокией Лукьяновной Стрешневой; в феврале и 17-го мая 1631 г. сидел первым стольником в меньшей золотой палате, когда Государь принимал шведского посла Антона Монира; 21-го марта 1635 г. первым "перед Государя пить носил" во время торжественного обеда в честь отъезжавших литовских послов Песочинского и Сапеги; 19-го мая того же года — на таком же обеде в честь персидского посла; 28-го января 1643 г. и 28-го января 1644 г. "вина наряжал" на обедах в честь датского королевича Вальдемара. Царь Михаил Феодорович награждал князя Черкасского за эту службу своим жалованьем: известно, что в 1632 году князю Якову Куденетовичу была пожалована в поместье вотчина Кузьмы Минина село Богородицкое, а в 1633 году ему и князю Ивану Борисовичу Черкасскому был отдан дом Кузьмы Минина, находившийся в Нижнем Новгороде.



Два раза князь Яков Куденетович был посылан на береговую службу в Тулу: 1-го мая 1641 года Государь указал ему ехать туда первым воеводой и принять там начальство над ратными людьми, бывшими там в 1639 году с князем Иваном Борисовичем Черкасским для оберегания русской границы от набегов крымцев и ногайцев; 17-го сентября того же года он был отпущен к Москве. 1-го мая 1645 года Государь опять указал князю Якову Куденетовичу ехать на воеводство, в ту же Тулу, куда 22-го июля приехал стольник князь Б. И. Троекуров спрашивать его о здоровьи уже от имени нового царя. Отпущенный, 15-го сентября 1645 года, с Тулы к Москве, князь Яков Куденетович, 28-го сентября того же года, в коронование царя Алексея Михайловича первым перед ним ходил и вино наряжал при государевом столе, а 29-го сентября был пожалован в бояре и сидел за государевым столом в Грановитой палате. С самого начала царствования Алексея Михайловича князь Яков Куденетович стал принимать очень деятельное участие в жизни двора: он то сопровождал богомольного царя в походах по монастырям, то ездил с царем тешиться в подмосковные села, то обедал у Государя по случаю больших праздников или радостных событий в семействе царском, а 16-го января 1648 г. при бракосочетании Государя с Марьей Ильиничной Милославской был в тысяцких. В 1649—1650 гг. князь Яков Куденетович ведал Стрелецкий и Иноземский приказы и Новую Четь.



Польская война, начавшаяся в 1654 году, дала возможность князю Якову Куденетовичу выказать такое искусство в ратном деле, что его причисляют к самым выдающимся полководцам царствования Алексея Михайловича. Назначенный первым воеводою большого полку в войске, при котором находился и сам царь, князь Яков Куденетович 17-го мая 1654 г. выступил из Москвы к Смоленску; Дорогобуж сдался 4-го июня без боя и в конце июня русское войско расположилось под Смоленском; 28-го июня сам царь расположился станом в Богдановой околице, а 5-го июля перешел на Девичью Гору. Отсюда царь послал 9-го июля своих воевод ближних, боярина князя Якова Куденетовича Черкасского "с товарищи", на литовского гетмана Януша Радзивилла под Оршу и велел им "промышлять над Радзивиллом, сколько милосердый Бог помощи подаст". В товарищах с князем Яковом Куденетовичем отправились воеводы сторожевого полку князь Мих. Мих. Темкин-Ростовский и Василий Ив. Стрешнев, передового полку — князь Никита Иванович Одоевский и князь Фед. Юрьев. Хворостинин. Гетман Запорожский Иван Золотаренко должен был идти под Оршу на помощь к князю Черкасскому, но, занятый осадой Гомеля, уже во второй половине августа мог отделить только 1000 казаков под начальством своего брата Василия; в то же время гетману Хмельницкому со стольником Андр. Вас. Бутурлиным велено было "промышлять" над коронными и литовскими городами. Благодаря всем этим распоряжениям, гетман Радзивилл был поставлен в очень затруднительное положение, так как он оказался предоставленным исключительно своим силам, не превышавшим, по известиям польских историков, 8000 человек, в виду многочисленной московской рати. Поэтому Радзивиллу хотя и удалось 2-го августа неожиданным ночным нападением нанести чувствительный урон московскому войску, но уже 4-го августа, придя к Орше, князь Яков Куденетович мог донести царю, что Радзивилл из-под Орши побежал к Копыси. Взяв Оршу, князь Черкасский двинулся за Радзивиллом к Копыси и занял этот город без сопротивления, так как Радзивилл побежал дальше, а жители Копыси присягнули царю. 7-го августа воеводы настигли Радзивилла под Шкловым и разбили его, не прибегая к помощи князя Алексея Никит. Трубецкого, стоявшего в то время за Днепром. Радзивилл побежал к Борисову. Обрадованный этими успехами, царь прислал 11-го августа к воеводам князю Якову Куденетовичу с товарищи стольника спросить о здоровье. В погоню за Радзивиллом велено было идти князю Алексею Никит. Трубецкому, а князю Якову Куденетовичу поручено было промышлять над Шкловым, Быховым и другими литовскими городами. Еще осенью того же 1654 года посланные князем Черкасским отряды успели взять несколько городов. Так как в Москве с июля 1654 года до начала 1655 года свирепствовала моровая язва, от которой во дворе князя Якова Куденетовича умерло 423 человека из 533, то князю не пришлось на время затишья в военных действиях по случаю холодного времени года возвратиться на отдых в Москву; при том же и царь в письме к нему, 19-го января, сообщал о своем намерении в скором времени опять выступить против Польши; 23-го января царь писал к Матвееву, что он послал уже по бояр и по всех ратных людей и велел им со всеми запасами идти на службу и ставиться бессрочно, потому что время приспело.



Раннею весною 1655 года Государь отправился в Смоленск, где его уже ожидал князь Яков Куденетович, бывший по-прежнему первым воеводою большого полку, и к лету война была в полном разгаре. 11-го июля Государь указал князю Якову Куденетовичу с товарищи идти под Вильну, вместе с запорожцами под начальством гетмана Ивана Золотаренки. 29-го июля в полумиле от Вильны русские сразились с поляками, бывшими под начальством Радзивилла и Гонсевского, и разбили их, а затем овладели Вильной; 9-го августа было взято Ковно, а 29-го — Гродно. По-видимому, князь Яков Куденетович не принимал непосредственного участия в дальнейших военных действиях, а оставался в Вильне при царе, который уже дал было князю приказ послать походных воевод со значительным количеством ратных людей к Варшаве; туда же двинулся и сам князь Черкасский с главными силами. Но поход этот пришлось остановить потому, что на театре войны готовился выступить еще один противник — шведский король Карл X, успевший овладеть Великой Польшей, Варшавой, Краковом и стремившийся к захвату Белоруссии и Литвы. Столкновение желали предотвратить переговорами, которые поручено было вести князю Якову Куденетовичу. Через дворянина Лихарева, отправленного 18-го августа, князь старался привлечь великого гетмана Литовского князя Радзивилла на сторону царя Алексея Михайловича обещаниями царского жалования и сохранения всех вольностей и веры; но и Радзивилл, а за ним и польный гетман Гонсевский дали уклончивые ответы. В сентябре князь Черкасский выразил через дворянина Нестерова шведскому генералу графу Делагарди протест против занятия шведами городов, взятых русскими в 1654 и 1655 гг.; Делагарди обещал представить дело на усмотрение короля. Между тем успехи русских заставили Гонсевского уже в октябре прислать к князю Якову Куденетовичу запрос о том, не пожелает ли царь заключить мир с королем Яном-Казимиром. Переговоры начались, но о степени участия в них князя Черкасского ничего положительного не известно. 6-го апреля 1656 г. он был за столом государевым на Москве, куда уехал, должно быть, вместе с царем еще в ноябре 1655 года. В мае 1656 года указано князю Якову Куденетовичу ехать в Смоленск первым воеводою большого полку против шведского короля. В июне князь двинулся с войском из-под Смоленска против шведов, завоевал много городов, и при осаде Риги стоял со своим 12000-ным отрядом в пяти верстах от города, против цитадели, у нынешнего Московского предместья. Под прикрытием большого полка князя Якова Куденетовича и ертаула-стольника П. В. Шереметева, царь отступил 5-го октября 1656 года от Риги к Куконосу; оба воеводы удачно отбили все нападения преследовавших русское войско шведов, за что царь велел их о здоровье спрашивать. За промежуток времени с конца 1656 года до 1663 года из деятельности князя Якова Куденетовича сохранилось упоминание только об одном случае, а именно: 7-го февраля 1659 года он находился среди немногих близких к царю бояр, когда обсуждались особо важные статьи, касавшиеся сношений с малороссийским гетманом Выговским; очень часто упоминается имя князя Якова в разрядных записях среди гостей за столом у Государя; 12-го апреля 1663 года он водил в Вербное Воскресенье осля под Крутицким митрополитом.



Ввиду возобновления войны с Польшей, князю Черкасскому велено было, 16-го июня 1663 года, быть на государевой службе в Смоленске первым воеводой. Военные действия против поляков, которыми предводительствовал сам король, начались в конце 1663 года и сопровождались удачею для князя Якова. Однако, он не сумел воспользоваться стесненным положением польского короля и дал ему уйти в Польшу, вместо того, чтобы взять его со всем его истощенным войском в плен. Эта оплошность и долгое бесполезное стояние то под Смоленском, то под Болховом, только оттягивали возможность скорейшего заключения мира и казались до такой степени непонятными современникам, что они находили вероятным даже предположить какую-то измену со стороны первого воеводы. Правда, по свидетельству Григория Котошихина, находившегося под Смоленском при князе Черкасском, подобное предположение исходило от князя Юрия Алексеевича Долгорукого, хотевшего занять место князя Якова Куденетовича в войске, и было чистейшей клеветой. Во всяком случае царь Алексей Михайлович счел нужным спросить князя Якова о здоровье и в то же время сделать ему выговор за бездействие, но не сместил его сразу. Для оказания воздействия на польских комиссаров, съезжавшихся в Дуровичах для переговоров о мире, князь Черкасский получил от царя в июне 1664 года приказание идти к Орше. Надо думать, что князь продолжал по-прежнему обнаруживать недостаток энергии, так как в июле 1664 года он был отозван царем в Москву под предлогом, что он должен быть дворовым воеводою во время предполагаемого царского похода в Литву; на его место был назначен князь Ю. А. Долгорукий. Последние годы своей жизни князь Яков Куденетович провел вдали от тревог военной жизни, по-видимому, даже в некотором удалении от двора: по крайней мере, в разрядах за все время записан один только случай участия его в церемониях — 9-го марта 1665 года он посреди повода держал осля, которого в Вербное Воскресенье вел под митрополитом Сарским и Подонским Павлом царь Алексей Михайлович. Князь Черкасский умер 8-го июля 1666 года. Он был женат на княжне Евдокии Семеновне Прозоровской и от этого брака имел сыновей Михаила (ум. 28 июня 1712 г.) и Ивана (ум. 28 сентября 1658 г.), дочерей Евдокию и Анну (ум. 21 июня 1649 г.).



Среди лиц, окружавших царя Алексея Михайловича, князь Яков Куденетович был одним из самых выдающихся. С одной стороны, огромное богатство, увеличившееся особенно после получения в 1642 году наследства от князя Ивана Борисовича Черкасского; с другой — знатность происхождения и родственные связи с сильными людьми; наконец, расположение самого царя давали ему чрезвычайное значение и силу при дворе. Трудно сказать, насколько личные качества князя играли роль при этом, иными словами, насколько он был достоин своего положения. Административные способности его не получили возможности проявиться вследствие кратковременности его службы в приказах. Что же касается военных, то, кажется, редко в русской военной истории допетровского времени военные приготовления были так тщательны и при том неприятель так слаб, как во время войны с Польшей 1653—1665 гг.: этому перевесу силы, а не тонкости стратегических и тактических приемов следует скорее приписать все успехи князя Черкасского; так же было и в войне со Швецией.



Насчет того, как пользовался князь Яков Куденетович своим влиянием, прямых свидетельств не сохранилось. Имя его было во всяком случае так же популярно, как имена Никиты Ивановича Романова, князя Ив. Андр. Голицына и других; народная молва приписывала ему в 1649 году готовность выступить одним из вождей движения, направленного против Морозова и Милославских. ]]>]]>]]>]]>http://www.taina.kz/...6178/Черкасский]]>]]>]]>]]>

Вдруг кому будет интересно?






Боярин Василий Шереметев и его печальная судьба

Нажмите, чтобы прочитать

Шереметев Василий Борисович

Шереметев (Василий Борисович) - сын Бориса Петровича от первой жены. Родился приблизительно в 1622 г. В 1646 г. Шереметев был послан со сторожевым полком в Яблоново, затем в Елец. В 1648 г. был назначен на место Морозова начальником судного владимирского приказа. В 1649 г. был послан главным воеводой в Тобольск, где действовал очень удачно до 1652 г. В 1653 г. был пожалован в бояре. Во время начавшейся войны за Малороссию в 1653 г. Шереметеву был поручен южный отряд. Соединившись с Б. Хмельницким , Шереметев, с 25-тысячным войском двинулся к Охматову, где они были окружены поляками и татарами, под начальством Потоцкого. После "эпического" 3-дневного дрожипольского боя Шереметев и Хмельницкий при помощи Богуна прорвались и отступили к Белой Церкви. После этого он попал в немилость и весь 1655 г. провел не у дел. В 1656 г. Шереметев был назначен воеводой в Смоленск и ведал дела о снабжении передовых войск провиантом и об устройстве раненых. Вскоре он был послан в Вильно на сейм хлопотать об избрании Алексея Михайловича на польский престол, но по случаю моровой язвы остановился в пограничном городе Борисове, где ему было поручено ведать дела литовские. В 1658 г. был назначен воеводой в Киев, куда никто, по словам Потоцкого, не хотел ехать. Здесь Шереметев ведет упорную борьбу с Выговским , которая кончается поражением последнего и избранием нового гетмана Ю. Хмельницкого . В 1660 г. Шереметев с 15 тысячами русского войска и 20 тысячами черкесов под начальством Цецюры 2 месяца боролся с 70-тысячным польско-татарским войском. Сами неприятели удивлялись доблести Шереметева. Под Любарой русское войско потерпело урон, но Шереметеву удалось в полном порядке отступить в Чудново, за что его прославляли как в польских, так и французских источниках. В это время пришло извести об измене Хмельницкого; вслед за тем изменил и Цецюра. Шереметев завел переговоры с поляками и подписал договор, по которому русские получали свободный проход. Но поляки нарушили договор и позволили татарам частью перебить русских, частью увести в плен. Шереметев был выдан крымцам и уведен в плен, где пробыл 20 лет, испытав за это время много горя. Умер в 1682 г ]]>http://dic.academic..../biograf2/14177]]>

И еще ссылка ]]>http://www.biografij....aspx?id=136758]]>

Сообщение отредактировал HardWorker: 12 февраля 2011 - 01:19

[HardWorker]

Князь Семен Прозоровский

Нажмите, чтобы прочитать

Прозоровский, князь Семен Васильевич



— боярин, сын кн. Василия Александровича. В 1608 г. был в числе поезжан на свадьбе царя Вас. Ив. Шуйского, а за обедом "наряжал вина". В том же году, узнав, что поляки собираются осаждать Коломну, царь Василий Иванович послал на помощь к коломенским воеводам войско, под начальством кн. П. и Сукина. Они укрепили город, а затем побили много поляков и изменников, а остальных взяли в плен. В 1609 г. кн. П. был послан к боярину Ф. И. Шереметеву во взятый им приступом Касимов, с милостивым словом от царя за службу, что "служил и прямил" ему, но в то же время с выговором, что он "идет медленно, государевым делом не радеет". В 1612 г., в числе других сходных воевод, он был отправлен кн. Пожарским к полку кн. Дм. Мамстр. Черкасского, в разные города; в мае этого года он стоял на Угличе. В 1613 г. собственноручно подписался под грамотой об избрании на царство Мих. Феод. Романова. В том же году кн. П. и Вельяминов отпущены были из Ярославля помогать Пскову. Узнав об этом, боярин кн. Феод. Ив. Мстиславский писал царю, что находящиеся в Москве дворяне, дети боярские, атаманы и казаки обрадовались и готовы служить царю, но бьют челом, чтобы к ним был прислан воевода, для совместных действий с кн. П. против Заруцкого. В том же году кн. П. был воеводой в Тихвине; вместе с товарищем своим Л. А. Вельяминовым он отбил нападение шведов до прихода вспомогательного отряда, посланного царем под начальством Ф. К. Плещеева, и отнял у шведов наряд. За это тихвинское осадное сиденье кн. П. получил от царя серебряный золоченый кубок и соболью шубу, крытую "виницейским" бархатом. В следующем, 1614 г. кн. П. хлопотал о размене или выкупе русских и шведов, попавших в плен под Тихвином, и писал об этом гр. Делагарди. В 1615 г. назначенный быть в передовом полку во Мценске, он не поехал туда, несмотря на многократные присылки от имени царя, не из-за местничества с кем-нибудь, а вследствие болезни. В 1616 г. он был осадным воеводой в Москве от Фроловских ворот до Яузы, а в 1616 г. рындой в белом платье при приеме английского посла и в день нового 1617 года — при приеме кизилбашских послов. Через несколько дней, в Крещение, был отдан царем приказ, чтобы кн. Юрий Яншеев, Сулешев и кн. П. шли к Дорогобужу против Гонсевского и литовских людей, которые стоят между Дорогобужем и Смоленском; кн. П. велено было идти с передовыми людьми в Вязьму и ожидать там прихода кн. Сулешева, а затем быть им обоим вместе. В начале марта они доносили царю, что посылали против литовцев голов с дворянами, с детьми боярскими и с татарами; что они взяли в плен полковника Вонгля и многих польских и литовских людей, знамена, трубы, литавры. В мае они снова доносили царю о поражении ими приходившего под Дорогобуж полковника Чаплинского и о том, что они взяли в плен 240 человек. За обе эти победы царь посылал к князьям Сулешеву и П. с милостивым словом и с золотыми. После второй победы он велел им со всеми ратными людьми идти к Москве, а в Дорогобуже, Вязьме и Можайске указал оставить воевод, ратных людей и хлебные запасы и устроить укрепления. По возвращении в Москву, летом того же 1617 г., кн. П. дважды смотрел за царским обедом "в кривой стол", а осенью был рындой в белом платье при приеме кизилбашских послов. В 1618 г. он — осадный воевода в Москве за Яузою; осенью — рында в белом платье при приеме кизилбашских послов; в 1619 г., по Крымским вестям — полковой воевода в Переяславле Рязанском; в случае прихода к Переяславлю воинских людей, к нему должны были идти в сход воеводы из Михайлова и Пронска. В 1620—22 гг., за время его воеводства в Астрахани, город этот был укреплен: почти половина стены возведена каменная зубчатая, с воротами, башнями, валовыми окнами и бойницами, а остальная часть, вероятно вследствие недостатка в кирпиче, выстроена деревянная. Так как кн. П. взял невольно в какую-то казенную работу нескольких крестьян, принадлежавших Вознесенскому монастырю, то многие монастырские крестьяне разбежались, и в 1624 г. последовала царская грамота, об освобождении всех монастырских крестьян от казенных работ. В 1625—26 гг. он был воеводой в Вязьме, а в 1627 г., марта 18-го, из стольников назначен в дворяне, в день "Светлого Христова Воскресения ударил царю челом в комнате". В 1626, 1627 и 1630 гг. несколько раз был у государева стола, сопровождал его к Троице и был однажды у стола патриарха Филарета Никитича. В 1628—29 гг. — воевода в Путивле. Царской грамотой ему было предписано пересмотреть в соборной церкви, в монастырях и у мирских церквей на посаде и в уезде все употребляемые при церковных службах книги и сделать им опись. В 1629 г. он был отпущен с Путивля к Москве и был у царского стола; за Путивльскую службу пожалован половиной денежного оклада. В 1630 г. кн. П. присутствовал при приеме шведского посла, а в 1631 г., в январе, послан в Калугу. В половине мая он опять был в Москве в Золотой меньшой палате, при приеме шведского посла, а в начале августа отправлен на Волуйку для размена крымских пленных. В 1632 г., в конце февраля, при приеме в Грановитой палате посла турецкого султана, он "объявлял" его и дары его государю, в начале марта опять "являл" его царю, а в половине июня был при его отпуске. Осенью этого года кн. П. послан был в Ржеву-Володимерову, и с ним отправлен кн. Мих. Вас. Белосельский, чтобы собирать людей в Ржев и идти к Белой. Вскоре после того кн. П. писал царю, что они пошли со всеми людьми из Ржевы под Белую, и "Бельские сидельцы государю добили челом, и Белую сдали". По получении этого известия царь послал к кн. П. сына его, стольника кн. Петра Семеновича, с милостивым словом и с золотыми, а для лечения раненых к нему присланы, по его просьбе, два лекаря.


В августе 1632 г. под Смоленск было отправлено войско под начальством боярина M. Б. Шеина, а в следующем, 1633 г. на помощь к нему указано быть в сходе многим воеводам, в том числе с Белой князьям П. и Белосельскому. После неудачной попытки Гонсевского пробраться в Смоленск, пришел сам польский король Владислав. Ему прежде всего хотелось сбить русских с Покровской горы, где укрепился полковник русской службы Маттисон, а подле в острожке стояли князья П. и Белосельский. 28-го августа от этого острога был отбит с большим уроном коронный гетман; жители Смоленска сделали вылазку, овладели шанцами Маттисона, но были вытеснены сотнями, присланными князьями П. и Белосельским. Две недели спустя было произведено новое нападение на Маттисона и на острог кн. П., и русские с поляками бились двое суток; видя, что невозможно удержать городок на Покровской горе, московские воеводы вывели Маттисона ночью к себе в большой острог, причем много иностранцев перебежало к полякам. Получивши донесение об этом, царь писал M. Б. Шеину, что если кн. П. затруднительно стоять в своих таборах, а пешим людям сидеть в земляных городках, то пусть кн. П. идет в обоз к Шеину, чтобы все войско находилось в одном месте. Вслед за этим Шеин донес царю, что кн. П. перешел в большой обоз за Днепр; что, по уходе русских, сам король Владислав осматривал покинутые ими окопы, и что, по словам поляков, огромные валы равнялись высотою стенам Смоленска, и было бы пролито много крови, если бы пришлось добывать их приступом. В ответ на это царь писал Шеину и кн. П., что они сделали хорошо, что стали со всеми людьми вместе, и уведомил их, что посылает к ним помощь. В это время поляки в тылу у Шеина сожгли Дорогобуж, где были сложены запасы для войска, а в начале декабря в русском стане открылась сильная смертность. После долгих колебаний, Шеин вступил в мирные переговоры с Владиславом, согласился на исполнение предъявленных им требований и ушел с войском в Москву. Там он был встречен, как изменник и был допрашиван, равно как и А. В. Измайлов, кн. П. и Белосельский, "для чего Смоленский острог покинул". После этих допросов Шеин и Измайлов были казнены, кн. Белосельский освобожден от смертной казни только потому, что был болен, а кн. П., "по упрашению — как сказано в приговоре — царицы Евдокии Лукьяновны, царевичей и царевен, и для твоей князь Семеновой прежней службы, да и для того, что ратные люди, дворяне и дети боярские всех городов, которые были на государеве службе под Смоленском и Немецкие полковники и Немцы в расспросе сказывали, что под Смоленском служба твоя ко Государю и раденье было и с Литовским королем и с Литовскими людьми бился и государевым людем на боех своим полком помочь чинил во всем, а до большого промыслу не допустил тебя Михайло Шеин и в государеве деле не слушал тебя ни в чем", был помилован: он и Белосельский были приговорены к ссылке в Сибирь, жен и детей их велено разослать по городам, а поместья и вотчины "со всеми животы и с хлебом" отписать на государя. Через месяц, однако, 20-го мая 1634 г., царь Михаил Федорович пожаловал, не велел у кн. П. отписывать поместий и вотчин, кроме нижегородских, которые розданы в раздачу. Вместо Сибири кн. П. со всей семьей был послан, под надзором Загряжского, из Москвы в Нижний Новгород, а нижегородскому воеводе В. П. Шереметеву велено дать им в городе двор для жилья и указать, в какую церковь ходить к службам. Кн. П. прибыл в Нижний 17-го июня, а 20-го сентября царь писал уже Шереметеву об отпуске его с женой и детьми в Москву.





В 1635 г. кн. П., по царскому указу, ездил вместе с боярином кн. И. И. Шуйским встречать гроб царя В. И. Шуйского, двадцать три года пробывший в Польше. В 1635—1654 гг. он изредка обедал у царей Михаила и Алексея и у патриархов, сопровождал царей к Троице и бывал иногда отправляем вперед, "для делания станов". В 1636 г. он являл царю Михаилу в Золотой подписной палате посланников польского короля Владислава. В 1637 г. был, по крымским вестям, осадным воеводой в Москве за Яузою, а в 1638 г. воеводой в Веневе, где возвел укрепления: у веневской засеки, у р. Осетра, земляной город, с четырьмя башнями по углам, с двумя воротами и с шанцами, а кругом — широкий и глубокий ров. На донесении об этом кн. П. помета: "Государь указал, велел отписать, что делать учнет земляное и что сделал и то добро и за то похвалить". В 1639 г. кн. П. был назначен присутствовать в Судном Московском Приказе и в том же 1639 г. по два раза дневал и ночевал у гроба царевичей Ивана и Василия Михайловичей. Весной он наблюдал, как доделывали земляной город и выкладывали ров за Москвою рекою, за Чертольскими воротами, до Тверской улицы. В 1640 г. он объявлял кизилбашского гонца, в 1642 г. — турецкого посланника, в 1644 г. — Литовского гонца и датских послов, а в конце января этого года "звал к столу" в Грановитой палате датского королевича Вольдемара. В 1642—43 гг. он присутствовал в Ямском Приказе.



В 1645 г., при вступлении на престол царя Алексия Михайловича, кн. П. приводил в Москве ко кресту, вместе с Чудовским архимандритом Кириллом, боярином Н. И. Одоевским и разрядным дьяком Волошениновым. В этом же году он — воевода в Мценске, и велено ему идти за татарами в Курск. В 1646 г., в Успеньев день, пожалован в бояре, в 1646—48 гг. присутствовал в Ямском Приказе, в 1647—49 гг. часто "оставался на Москве" во время "походов" царя Алексея к Троице, в Саввин монастырь, в с. Коломенское, с. Хорошево и с. Покровское. В 1648 г., на первой свадьбе царя Алексия, был в сидячих боярах у государя, а жена его Марья Семеновна — в сидячих боярынях. В том же году назначен для предварительных работ по составлению задуманного царем Алексеем Михайловичем "Уложения". В 1649 г. — воевода в Путивле по крымским вестям. В том же году кн. П. писал Тимошка Анкудинов, выдававший себя за кн. Ивана Вас. Шуйского — внука царя Василия Ивановича, что за ним есть "великое царственнейшее дело и слово и тайна", и просил прислать к себе скрытно верного человека, которому бы он мог передать эту тайну. Получив письмо Анкудинова, кн. П. отправил ему с подьячим Мосолитиновым грамоту, в которой, между прочим, сказано: "Тебе бы ехать ко мне в Путивль тотчас безо всякого опасенья, а великий государь тебя пожаловал, велел принять и в Москву отпустить". По этому письму Анкудинов решил было ехать в Москву, но потом раздумал, говоря, что если его государь пожаловал, "то прислал бы свою грамату имянно, что пожаловал кн. Ивана Шуйского, велел ехать в Москву безо всякого сомнения, а то меня обманывают". В 1651 г. войсковой писарь войска Запорожского Иван Выговский вызывался писать в Путивль кн. П. о сношениях Хмельницкого с польским королем и с крымским ханом, при условии, чтобы это осталось в тайне, так как иначе ему не миновать наказания. В конце этого года Хмельницкий велел сказать кн. П., а потом писал ему, что не верит полякам. В 1654 г., мая 18-го, царь Алексей выступил в Литовский поход; большим полком предводительствовал боярин кн. Я. К. Черкасский, а товарищами при нем были: шурин его кн. Сем. Вас. Прозоровской и кн. А. Ф. Литвинов-Мосальский. Три года спустя, оба они были у царя за столом в передней палате, а после стола государь жаловал их шубами, кубками и придачами к старым их окладам за участие в вышеупомянутом походе. О трех последних годах жизни кн. П. (1657—60 гг.) сведений не сохранилось. Он умер 14-го сентября 1660 года, приняв схиму с именем Сергия, и погребен в Новгородском Тихвинском Богородицком монастыре. Кн. С. В. Прозоровский местничался: с кн. Н. П. Борятинским, И. М. Сопленком-Бутурлиным, Г. Б. Кокоревым, С. И. Меньшаго-Волынским, кн. В. и Ф. С. Куракиными, кн. А. Ф. Литвиновым-Мосальским, Б. И. Нагим, Г. А. Глазуном-Плещеевым, кн. Г. В. Тюфякиным и кн. Ю. Д. Хворостининым.

]]>http://pusk.by/bbe/104066/]]>

[HardWorker]

Воевода Василий Бутурлин

Нажмите, чтобы прочитать

Бутурлин, Василий Иванович



— чашник и воевода; впервые упоминается в 1606 г., когда наряжал вина на свадьбе Лжедимитрия; затем, в 1608 г. отражал от Москвы сперва нечаянное нападение Рожинского с поляками и тушинскими казаками, а потом Лисовского и тушинцев. В июле 1609 г. он был воеводой во Владимире, а в 1610 г. участвовал в битве под Клушиным и попался полякам в плен, из которого, впрочем, освободился, По-видимому, когда поляки заняли Москву, и когда Бутурлин, вместе с прочими московскими боярами, присягнул королевичу Владиславу. Тем не менее он тайно побуждал Ляпунова скорее двигаться к Москве. Когда Ляпунов был уже у Москвы, Бутурлин продолжал сноситься с ним, передавая ему все, что делалось в Москве. Лишь когда его сношения с земским ополчением раскрылись, он бежал из Москвы в стан Ляпунова и был послан им в Новгород, ходатайствовать перед шведским генералом Делагарди, стоявшим с войском у Новгорода, о помощи против поляков и подать ему надежду на возможность возведения на московский престол шведского королевича Филиппа, если поляки будут прогнаны. Делагарди, однако, начал прежде всего требовать уступки некоторых северных городов и значительную сумму денег; переговоры затянулись. Русские согласны были дать Делагарди несколько тысяч рублей и впустить его в одну из приневских крепостей, если только шведы помогут русским справиться с поляками, но Делагарди предпочел захватить Новгород. Шведские источники говорят, что сам Бутурлин, еще в Москве близко сошедшийся с Делагарди, подал шведскому генералу мысль овладеть Новгородом. По русским же источникам главной причиной легкого взятия шведами Новгорода являются несогласия и недоразумения между Бутурлиным и воеводой новгородским, князем Одоевским. Воевода не мог принять всех нужных мер для защиты города, так как Бутурлин постоянно мешал этому и пересылался с Делагарди, не подозревая об опасности, которая грозила от шведов городу. Только когда 8 июля шведы сделали приступ, который, впрочем, был отражен, Бутурлин убедился, что Делагарди настроен враждебно, начал готовить город к обороне и послал Делагарди требование отступить. Но в ночь на 16 июля Делагарди, при помощи измены, вошел в город и после небольшого сопротивления взял его. Бутурлин вышел из города, ограбив предварительно новгородские лавки и дворы под тем предлогом, что если не русские, то шведы разграбят все. Из Новгорода он отступил с ратными людьми к Бронницам, где снова соединился с земским ополчением. Вскоре он был отправлен Авраамием Палицыным во Владимир и Низовые города с увещательными грамотами и поручением собирать войска для освобождения Москвы, потом пристал к ополчению князя Пожарского и, кажется, участвовал во взятии Москвы. После избрания Михаила Феодоровича Бутурлин участвует в чине венчания нового царя, а затем едет в Ярославль собирать ратных людей, с которыми ему и было приказано идти к Торжку на соединение с князем Трубецким, отправленным к Новгороду против шведов. Совершив этот поход, Бутурлин в 1614 г. попал в плен к шведам при взятии имя Гдова. Дальнейшие известия о Бутурлине в русских источниках прекращаются, но в шведских находятся указания, что Бутурлин перешел в шведское подданство, сохранил там дворянство и свою фамилию (Wasilius Butterlin) и, вступив в шведскую военную службу, отличался храбростью; в 1638 г. он был произведен в полковые квартирмейстеры, в 1649 г. — в подполковники, 12 ноября 1651 г. получил герб. Женат он был на шведской дворянке Анне Кнутсон и умер бездетным.

[HardWorker]

Афанасий Ордин-Нащокин

]]>http://dic.academic....phy/95784/Ордин]]>

Нажмите, чтобы прочитать

— ближний боярин и воевода, известный московский дипломат царствования Алексея Михайловича. Год рождения А. Л. Ордина-Нащокина точно не известен, но есть основание предполагать, что он родился в первой четверти XVII века. Родился Афанасий Лаврентьевич во Пскове и происходил из захудалой псковской дворянской семьи; отец его был небогатый псковский помещик, но, несмотря на это, Афанасий Лаврентьевич получил в своем родном Пскове очень тщательное по тому времени образование. Он изучил латинский и немецкий языки, математику, а с течением времени, уже в период своих постоянных сношений с поляками изучил и польский язык. Во Пскове он, по-видимому, находился под влиянием известной культурной среды, настроенной на западноевропейский лад, которая издавна свила себе здесь, вблизи границы, прочное гнездо; и под влиянием этой-то среды Ордин-Нащокин "знал немецкое дело и немецкие нравы", как говорил о нем царь Алексей Михайлович. Такое "знание", разумеется, обратило скоро на него внимание московского правительства, всегда нуждавшегося в людях, знакомых с Западом, и уже в 1642 г. Ордин-Нащокин был отправлен на шведскую границу для осмотра и исправления пограничной линии по рекам Меузице и Пижве и для принятия в русское подданство земель, неправильно захваченных шведами после заключения Столбовского мира. В царствование Алексея Михайловича Ордин-Нащокин, забытый было, скоро вновь выдвигается: в 1650 году во Пскове, где жил и Ордин-Нащокин, поднялся бунт, направленный, между прочим, и против немцев и против сочувствовавшей немцам среды, самым заметным представителем которой был псковский гость Федор Емельянов. Западникам угрожала смерть, и Ордину-Нащокину, принадлежавшему к той же среде, вместе с Емельяновым пришлось бежать из Пскова; Афанасий Лаврентьевич явился в Москву и доставил там подробные сведения о бунте. Прикомандированный после этого к отряду князя И. Н. Хованского, отправленного для усмирения бунта с вооруженной силой, Ордин явился деятельным советником Хованского, старался о замирении Псковской области, по поручению князя уговаривал крестьян окрестных сел выходить из лесов, куда они укрывались от грабежей псковских мятежников, заставлял их обратиться к прежнему образу жизни и приниматься за обычные работы, и Хованский с похвалой писал царю о радении, службе и трудах своего помощника и советника. После этого мы не имеем сведений об Ордине-Нащокине до 1654 года, когда он значится уже воеводой в западнорусском городе Друе, недавно отнятом от поляков. Здесь, во время похода царя Алексея Михайловича против шведов под Ригу, он успел обратить на себя внимание царя и вскоре, когда у шведов был отнят Кокенгаузен, переименованный тогда же в Царевичев-Дмитриев город, был переведен сюда из Друи на воеводство. После удаления царя из Ливонии Ордин-Нащокин сделался распорядителем в этом крае. Впрочем, положение его здесь было очень затруднительное. Недавно завоеванный край находился в постоянной опасности с двух сторон: с одной стороны находились шведы с довольно слабым войском, но с очень талантливым полководцем Делагарди, непримиримым врагом России, с другой стороны — отношения к Польше с каждым днем все более и более обострялись; местное население было раздражено против русских постоянными насилиями и грабежами московских ратных людей, бежало из насиженных мест и становилось в ряды шведского войска. У самого Ордина-Нащокина войска было мало, подкрепления и запасы из русских городов не приходили, а местными средствами войска содержать было нельзя, так как страна была опустошена постоянными войнами до крайности. Между тем, цели и стремления Ордина-Нащокина простирались очень далеко и требовали для их осуществления очень благоприятных условий. Ордин-Нащокин имел строго и раз навсегда определенные дипломатические планы, которым и следовал в продолжении всей своей деятельности. Ему пришлось выступить на дипломатическое поприще в то время, когда Московское государство оказалось в очень затруднительном положении. В половине XVII века Москве пришлось разрешать два исконных вопроса своей внешней политики: с одной стороны, благодаря малороссийскому движению и ожесточенной культурной борьбе между православными и католиками в Речи Посполитой представлялся наиболее удобный случай отобрать у Польши русские земли, сделать решительный шаг к завершению традиционной политики, объединения Руси, политики, которой следовали московские государи еще с XIV века, с другой стороны назревал поставленный на очередь уже в XVI веке вопрос о присоединении берегов Балтийского моря, во имя торговых и культурных интересов Московского государства. Для преследования каждой из этих целей необходимо было отложить другую цель, так как бороться со сильной тогда Швецией можно было лишь в союзе с Польшей, исконным ее врагом, а бороться с Польшей можно было лишь упустив берега Балтийского моря, утвердиться на которых, сделать Балтийское море шведским озером, было основной целью всей шведской политики того времени. Ордин-Нащокин явился ревностным поборником стремлений к Балтийскому морю и сторонником прочного союза с Польшей ради достижения этой цели. Удобным моментом для осуществления этой цели было как раз то время, когда он находился в Ливонии, так как именно тогда против Швеции образовалась целая коалиция держав, недовольных ее Балтийской политикой. Дания, Польша, Бранденбург начали войну с ней из-за Балтийских берегов, Голландия из торговых интересов желая ослабить Швецию, присоединилась к коалиции, Австрия послала свою армию против протестантской Швеции в интересах католической реакции и ослабления своего исконного соперника — Франции, союзником которой была Швеция. Ордин-Нащокин понимал, что это время является наиболее благоприятным, чтобы добиться от Швеции уступок и начал действовать в этом направлении и в управляемой им Ливонии; он старался поддерживать дружеские отношения с Польшей, чтобы обезопасить Россию с этой стороны; местное население Ордин-Нащокин также усиленно привлекал на русскую сторону. Он старался прекратить грабежи ратных людей, жаловался на них в Москву. "Лучше бы я на себе раны видел, только бы невинные люди такой крови не терпели; лучше бы согласился я быть в заточении необратном, только бы не жить здесь, и не видеть над людьми таких бед" писал он царю Алексею в одном из своих донесений о насилиях московских рейтар и донских казаков над местными жителями и принимал очень действительные меры для устранения бедствия: посылал отряды ратных людей на грабителей, карал их со всей строгостью, бегавших от насилий обывателей водворял на свои места, привлекал их к московскому правительству и склонял к русскому подданству; старался дать спокойствие опустошенной рядом войн стране. Вместе с тем ведя со своими небольшими средствами борьбу со Швецией, он старался вооружить и местных жителей против шведов; старался Ордин-Нащокин привлечь на русскую сторону и герцога Курляндского Иакова, что было важно для русского правительства, так как давало уверенность в безопасности со стороны Курляндии. После долгих переговоров ему удалось заключить с герцогом договор, которым Иаков признавал над собой покровительство России. Договор этот в 10-ти статьях был доставлен 30 января 1658 года в Москву и сразу доставил русским очень выгодное положение в завоеванном крае. Благоприятствовали русскому воеводе и те бедствия, которые постигли шведское Войско: в нем открылась моровая язва; злейший враг русских и единственный способный шведский полководец Магнус Делагарди сделался ее жертвой. Желая воспользоваться удобным моментом, Ордин-Нащокин предполагал уже начать решительные действия, завел даже флот на Западной Двине, чтобы хотя отчасти быть в состоянии противостать шведскому флоту; но теперь само московское правительство, обратив свое исключительное внимание на малороссийские и польские дела, перестало интересоваться шведскими делами и стремилось только возможно скорее заключить мир со Швецией, чтобы со всеми силами обратиться на Польшу. Выбор уполномоченного для заключения этого мира был, разумеется, ясен: никто не был знаком с положением дел лучше Афанасия Лаврентьевича, никто не знал лучше его и противника, с которым нужно было вести переговоры. В конце апреля 1658 года Ордин-Нащокин получил приказание отправиться с боярином князем П. С. Прозоровским, стольником Прончищевым и дьяками Дохтуровым и Юрьевым на посольский съезд с шведскими уполномоченными. Впрочем, четырехлетняя деятельность Ордина-Нащокина в Ливонии не осталась неоцененной: 28 апреля 1658 года он был пожалован в думные дворяне — звание, открывавшее ему доступ в ряды высшей московской аристократии и получил титул наместника шацкого. Царь Алексей в своей грамоте по этому поводу очень хорошо оценил заслуги Афанасия Лаврентьевича в деле замирения и успокоения недавно завоеванного края: "Пожаловали мы, великий государь, тебя Афанасия за твои к нам многие службы и радение, что ты, помня Бога и его святые заповеди, алчных кормишь, жаждущих поишь, нагих одеваешь, странных в кровы вводишь, больных посещаешь, в темницы приходить, еще и ноги умываешь, и наше великого государя крестное целование исполняешь, о наших делах радеешь мужественно и храбро и до ратных людей ласков, и ворам не спускаешь и против свейского короля славных городов стоишь с нашими людьми смелым сердцем" дальше по ссылке

Сообщение отредактировал HardWorker: 16 февраля 2011 - 21:00

[Ettelium]

Богун, Иван, - один из замечательнейших сподвижников Богдана Хмельницкого в его борьбе за освобождение Украины от Польши. Богун появляется на исторической сцене в течение 13 лет (1651 - 1664). О нем сохранилось больше сведений в польских источниках, чем в казацких. Следуя своим источникам, современные польские историки дают Богуну самую лестную характеристику. Он изображается человеком выдающихся военных способностей, отваги, большого и искреннего патриотизма, в то же время не запятнавший себя жестокостью, какую так часто проявляли участники борьбы той и другой стороны. Особенно славился Богун своими "фиглями" - изобретательностью в разных хитрых уловках и приемах, посредством которых он брал верх над врагами в самых трудных для него обстоятельствах. Богун был сначала винницким, затем брацлавским полковником; следовательно, местом его деятельности было Побужье: здесь казачество было особенно сильно развито, и происходили наиболее ожесточенные столкновения населения с поляками. Когда в 1651 г. на Побужье неожиданно появился с войском гетман Конецпольский и подступил к Виннице, силы казаков, не подготовленных к нападению, были ничтожны, и их спасла только находчивость Богуна. Сначала он заманил польское войско на лед, в котором были скрыты под соломой проруби, и тем нанес врагам чувствительный ущерб, а затем ложной тревогой окончательно обратил их в бегство. В 1653 г. он спас край такой же хитростью от больших сил Стефана Чарнецкого (битва при Монастырище). Любовь и доверие, какие внушал к себе Богун, ясно выразились под Берестечком: войско выбрало его наказным гетманом, когда Хмельницкий был захвачен татарами; здесь Богун также спас казачество своей изобретательностью. Как Богун олицетворял собой тип казацкого вождя, так его воины "богуновцы" считались настоящими представителями казачества. Когда положение Хмельницкого после битвы под Берестечком поколебалось, Богун энергично поддерживал гетмана, в качестве полковника паволоцкого, так как Побужье после Белоцерковского договора считалось уже польской территорией. Но он выступил как противник союза Украины с Москвой - равно как и с Польшей, лелея мечту об Украине самостоятельной и независимой. После смерти Хмельницкого он убедился в неосуществимости этой мечты и принял Гадяцкий договор 1658 г., как обеспечивающий родине наибольшую сумму прав, - следовательно, явился сторонником гетмана Выговского и союза с Польшей. Но Гадяцкий договор не мог быть осуществлен, и Богун за какие-то действия против Польши, не выясняемые источниками, попал в заточение в Мариенбургскую крепость, откуда был выпущен Яном-Казимиром по просьбе правобережного гетмана Тетери . Затем Богун принимал участие в походе польского войска на левобережье в качестве наказного гетмана при Тетере. Его имя содействовало успеху польского войска; казаки охотно переходили к Богуну. Но сам Богун, очевидно, был недоволен своим положением. После неудачной осады Глухова обнаружилось, что Богун находился в тайных сношениях с Брюховецким и предупреждал его о действиях польского войска. Богун был казнен поляками.

[HardWorker]

Князь Алексей Трубецкой

Нажмите, чтобы прочитать

Алексей Никитич Трубецкой (~1600 — 1680) — русский политический и военный деятель, дипломат середины XVII века, князь.





Первое упоминание об Алексее в относится к 1618 году, когда он получил чин стольника. Его брат Юрий (Вигунд-Иероним) Трубецкой во время Смуты воевал на стороне поляков и ушел вместе с ними в Польшу, и, возможно, поэтому Алексей Трубецкой находился в немилости у патриарха Филарета, что выразилось в его назначениях на воеводство в отдаленные города. В 1629 году он был назначен воеводой в Тобольске, затем в Астрахань (1633). В 1635 вернулся в Москву, но не получил никакой должности. С 1640 началась его военная карьера, его поставили во главе войска, стоявшего в Туле. В 1642 году царь назначает Алексея «большим воеводой», командующим армией на южной границе. В пределах линии Одоев — Крапивна — Тула — Венев — Мценск Трубецким были собраны большие силы, началось строительство крепостей и создание Белгородской засечной черты.



После смерти царя Михаила Федоровича (1645) стал приближенным боярина Бориса Морозова, и карьера его быстро пошла в гору. В 1646 году он возглавил личный царский полк. В 1646—1662 годах Алексей Трубецкой возглавлял приказы Сибирский и Казанского дворца, а с 1661 года и Приказ Полковых дел.



В качестве дипломата он был участником переговоров с польским и шведским посольствами в 1647 году, а в марте 1654 года встречался с послами Богдана Хмельницкого, где обговаривал условия вхождения Украины в состав России. В начале русско-польской войны в 1654—1655 годах Трубецкой командовал южным войском,а в 1656 году — армией, взявшей после десятидневной осады Юрьев. Кроме того им были захвачены крепости Мариенбург и Нейгаузен, Кексгольм (Корела) и Нотебург (Орешек).



В 1659 году Трубецкой вновь участвовал в военных действиях на Украине, где подавил восстание днепровских казаков. В 1962 году при его участии было разбито еще одно восстание, на этот раз Медный бунт в Москве. За успешные действия царь наградил Алексея Никитича вотчиной — городом Трубчевском с уездом и титул «державца Трубческого». После этого, формально оставаясь командующим армией, Алексей Никитич не участвовал в военных походах, а находился при дворе.



В 1672 году он стал крёстным отцом царевича Петра Алексеевича, которому подарил своё родовое имение.



Алексей Трубецкой был женат на Екатерине Ивановне Пушкиной (у. 1669), сестре боярина Бориса Ивановича Пушкина.



Умер Алексей Никитич Трубецкой бездетным в 1680 году, приняв монашество под именем инока Афанасия.

[Jawdet]

Тема давно никем не тронута, поэтому освежу-ка я ее парой реплик (информация уже публиковалась мною в официальной группе на сайте "В Контакте"). Итак...В этой замечательной игре НЕ МОЖЕТ быть таких персонажей как полковник Войска Запорожского Прокоп Шумейко (погиб в бою под Берестечком в 1651 году, кстати, в возрасте 80 лет) и шведский генерал Леннарт Торстенссон (его к моменту начала событий игры (1655 год) так же уже четыре года не было в живых). Но они в этой игре есть, потому что игра альтернативно-историческая. Правда вот Шумейко все равно на 84-летнего старца не тянет.

Сообщение отредактировал Jawdet: 30 августа 2011 - 21:23

[Maxim Suvorov]

Jawdet

Спасибо, я и не знал. Честно говоря сделать 100+ исторически верных персонажей и ни разу не облажатся сложновато было...