Нажмите, чтобы прочитать Волны с мерным рокотом накатывали на берег из ночной тьмы. В отблесках пожарища морская пена отливала кроваво-красным. Крыши селения еще полыхали, с треском выстреливая в темное небо снопы искр. Запах моря ветер смешивал с гарью. Все было кончено для этой деревни. Мертвые защитники лежали ничком там, где каждый из них встретил смерть. Некоторые еще подавали признаки жизни, но то была скорее агония. После лютых пыток, которым подвергли их победители, не оставалось никаких шансов на спасение. Тела так и останутся непогребенными, на поживу падальщикам.
Железные люди, не замечая мертвых, шумно праздновали победу. Захмелевшие от браги и пролитой крови налетчики брали все, что хотели, и некому было им помешать. Ральф Гудбразер, капитан «Невесты кракена», наблюдал за своими людьми, привалившись к топляку на песчаном пляже. Воин устроился в темноте, чуть позади зыбкой границы света и тьмы. Отсюда хорошо просматривался берег, ярко освещенный заревом пожара. До него долетали радостные вопли налетчиков и истошный вой нескольких лучников, которым никак не давали быстро умереть. Железные люди презирают лучников, а у пьяных мясников столько выдумки. Но ему нельзя терять бдительность во время налета. Его «Невеста», «Морской демон» Оррена Харло и «Труповозка» Вика Утопленника готовы в любой момент отчалить от берега, если гарнизон замка нагрянет.
Ральф тоже захмелел от браги. Его ранило стрелой, когда они только еще сошли на берег. Лучника, поразившего его, он нашел и убил голыми руками. Вколотил кадык в позвоночник. Когда все закончилось, он напился, чтобы боль не так чувствовалась. Раны он всегда перевязывал сам. Плечо жгло огнем – наконечник стрелы так и застрял, с первого раза достать его не вышло. Капитан собирался с силами для новой попытки. Со стороны деревни в его сторону с гневными криками направилась толпа железнорожденных. Что-то не поделили. Обычное дело для таких налетов.
Двоих воинов вели под руки. Один постарше, седобородый и грузный, из команды Утопленника, другой совсем молодой, высокий и худощавый. Точно не из его парней, кажется, видел его на палубе Харло. Оба окровавленные, помятые, но молодому досталось сильнее. Железные люди перекрикивались на ходу, из-за шума прибоя до него долетали только обрывки слов. Пришедшие сгрудились перед ним, от них разило вином и кровью. Пришлось подняться, несмотря на туман в голове и разрывающую боль в руке.
- Эй, Ральф, смотри-ка, еле разняли этих! Еще бы немного и молодому хана.
- Что стряслось-то? Всех баб уже поимели и все вылакали?
Пришедшие спорщики угрюмо молчали, старик смотрел куда-то поверх спины Ральфа, молодой потупил взор.
- Ну?! Капитан тебя спрашивает!
Молодой откашлялся. Сплюнул кровавым. Начал говорить, но дыхание сбивалось.
- Я хотел только… Он… Так же нельзя… Я увидел, он тащит на ошейнике… девочку. Она… она была совсем без одежды… ей и 10 лет нет… Так нельзя, я ему сказал. Она ребенок совсем. Нельзя же так.
Он замолчал, не смел поднять глаза на Ральфа. Молчали и остальные, лишь шипел прибой в темноте. Капитан сделал шаг навстречу парню, взял за подбородок и заставил посмотреть в глаза.
- Тебя уже топили, мальчик?
Испуг в глазах.
- Дда, при рождении, как и положено…
- Тьфу ты, я спрашиваю не про то, сбрызгивала ли тебя мать водицей. Что ж, значит, ты еще не посвящен Утонувшему Богу. И как только Харло набирают себе команду. Чертовы книжники и слюнтяи! Ничем не лучше этих сосунков из зеленых земель. Взяли луки и думают, что они великие воины. Может, и ты поменяешь топоры на лук, а? Слышал, как они орали, когда им обрубали пальцы? Так будет всегда, запомни. Крепко подумай, чью сторону выбираешь!
Капитан тряс молодого воина за плечи, от ярости забыв про собственную рану и боль.
- Ты, поди, и про Старый Закон ничего не слыхал, да? Помнишь девиз Короля на Морском Троне? «Мы не сеем». Мы платим железную цену, кровавую цену каждый раз, когда выходим в море. Мы рисковали всем, что есть – жизнью своей, когда сошли на берег сегодня. Он. Ты. Я. Я больше всех – потому что знать не знал, что со мной безбожники. Но мы победили, а они проиграли. Не смогли защитить свое, и деревню, и девчонку эту тоже. Теперь она его – он вправе делать с ней все что хочет, он заплатил сталью. Никто не вправе указывать ему. Таков Закон. Ты можешь попробовать забрать ее, конечно, но этого я тебе не позволю. Не позволю железнорожденным убивать друг друга, когда повсюду враг. Раз ты до сих пор жив, значит, все же чего-то стоишь, а нам нужен каждый, кто способен сражаться. Вороний Глаз замыслил большое дело, пусть он паскуда и безбожник. Когда мы возьмем побережье, хорошую добычу в Староместе и Ланниспорте, когда воздадим по заслугам за детей Харрена Черного проклятым речным лордам, когда вернем себе, что по праву наше – каждая подзаборная шавка хорошо усвоит, что такое Старый Закон. Ради этого стоит идти на смерть и послужить Утонувшему Богу.
Ярость ушла, а боль вернулась. Он тяжело опустился на топляк.
- То, что мертво, умереть не может. Ведите их к Вику, пусть утопит обоих. Пусть восстанут, сильнее и крепче. Бог возвращает тех, кто угоден ему, как вернулся он сам. Побратайтесь, если останетесь живы, и забудьте обиду. Всех прочих придурков и спорщиков я буду выбрасывать за борт без разговоров. Пусть Утонувший Бог вразумляет их, раз я не смог.
