Итак, мы продолжаем публикацию работы присланных на конкурс "Под знаком W". Регламент конкурса, напомню, читаем ТУТ.

Я решил публиковать все конкурсные работы отдельной "новостью" на главной странице сайта. Мы уважаем наших авторов.

Каждая работа провисит на главной странице сутки, после чего будет оттуда убрана.

Идем дальше.

Ренегат

Глава 1.
- Восславим Сигмара, братья! –воззвал Ярек Благочестивый, потрясая освященным на Алтаре Войны окованным священной бронзой молотом, - Восславим славное имя Его, проливая кровь еретиков и мутантов!
- Да хватит уже орать, святой отец. – поморщился капитан фон Штюрмер, осторожно отводя рукой ветку, закрывающую вид на чужой поселок. – Вот как услышат треклятые еретики, и придется нам восславить Сигмара раньше, чем надо, пролив свою собственную кровь в этой забытой всеми богами глухомани.
- Еретические мысли слышу я в речах твоих! – забубнил Ярек, брызгая слюной и багровея брыластой физиономией.
- Задолбал уже ты меня, треклятый святоша. – вздохнул капитан и демонстративно положил руку на рукоять меча под одобрительные смешки солдат. – Заткнись ради всех святых, пока я тебя сам не заткнул!
Ярек побагровел еще сильнее и затряс толстыми щеками, но никто из окружающих его воинов никакого сочувствия к боевому брату не проявил – за прошедшие три недели похода он успел всех основательно достать своей фанатичной глупостью.
- Капитан фон Штюрмер, не надо горячиться. – вступил в разговор второй боевой священник, худощавый и невысокий, отзывающийся на имя Конрад и носящий простую вороненую броню и обычный боевой молот. – Нам обязательно нужно попасть в это поселение!
- Это не поселение, боевой брат, а настоящая треклятая крепость. – гораздо вежливее возразил ему капитан, - Взгляните, подходы с трех сторон перекрыты рекой и серьезно укреплены частоколом. Не обломать бы нам об нее свои треклятые зубы!
Лейтенант Густав фон Варрек перевел взгляд на поселение еретиков и мысленно согласился со своим капитаном – горная деревня, сокрытая в глубине Срединных Гор совсем не выглядела обычным поселением – стояла на каменном мысу, с высокими, отвесными склонами, омываемом с трех сторон быстрой и студеной рекой. Мало того, поселение было окружено высоким бревенчатым частоколом, над которым возвышались две деревянные смотровые башни, в глубине которых просматривались фигурки дозорных.
- Капитан, мы шли сюда именно для того, чтобы взять это поселение. Это конечная цель всего нашего похода. – сухо отозвался брат Конрад. – Нам необходимо взять его на копье, даже если ради этого придется положить всю вашу роту.
- А не проще ли вместо этого положить пару слишком много мнящих о себе боевых братьев? – криво ухмыльнулся фон Штюрмер, поводя широкими плечами и распрямляясь во весь свой немаленький рост. Вокруг капитана согласно и глухо зароптали его бойцы.
Густав на миг задумался: с одной стороны, боевые священники Сигмара, величайшие борцы с ересью и отродьями хаоса были легендой в империи Франца Иосифа. С другой стороны, он, безземельный дворянин из нищей горной деревни присягал на верность именно князю Остланда, а капитан фон Штюрмер был его дальним родственником и одним из самых приближенных дворян. В случае если бы здесь и сейчас возник конфликт, к какой стороне должен был примкнуть он, Густав фон Варрек, которого буквально накануне похода спешно произвели в лейтенанты и забросили в роту капитана фон Штюрмера? Все бойцы отдельной драгунской роты абсолютно точно были на стороне своего капитана и по одному его слову разорвали бы боевых братьев в клочья, да и вассальная клятва предписывала ему поддержать десницу своего лорда – это был оптимальный выбор…
С другой стороны, дворянская честь и долг перед Сигмаром и императором предписывали ему встать на сторону боевых братьев и пасть под мечами озверевшей солдатни. Сложный выбор? Сложный, но не для представителя бедного, но хорошо известного своей щепетильностью в вопросах чести рода фон Варреков! Молодой лейтенант положил руку на рукоять меча и встал плечом к плечу с братом Конрадом, что не осталось незамеченным буйным капитаном – фон Штюрмер не преминул метнуть на него злой и многообещающий взгляд.
- Не нужно горячиться, фон Штюрмер, барон Гольфштейн. – спокойно и без тени страха сказал Конрад. – И вы, воины славного князя Вальмира, тоже не спешите обнажать оружие. Если вы вернетесь из похода без меня и брата Ярека, вас всех отправят на костер. Всю роту, с капитаном во главе.
- Я, пожалуй, рискну. – зло осклабился капитан и потянул клинок из ножен.
«Похоже, что пришло время умирать…» тоскливо подумал фон Варрек и тоже обнажил свой меч. За спиной у капитана загомонила и залязгала сталью солдатня.
- Прежде чем сделать какую-нибудь непоправимую глупость, капитан, прочтите вот это. – все так же спокойно сказал Конрад, доставая из поясной сумки внушительного вида документ, покрытый разноцветными печатями.
- Печать императора? – потрясенно протянул капитан, разом растеряв весь задор.
- Да, среди всех прочих. – пожал плечами боевой брат.
Капитан, повертев в руках документ, сердито засопел и рявкнул:
- Лейтенант, мать твою, какого ты торчишь там треклятым истуканом, а ну иди сюда и читай эту пису… этот документ!
Фон Варрек осторожно перевел дух, вбросил клинок в ножны. С абсолютно прямой спиной, он подошел к капитану, забрал у него из рук документ, который тот держал вверх ногами и, тщательно откашлявшись, стал громко и четко читать:
«Волей его императорского высочества Карла Франца Первого, а также великого теогониста Фолькмара Первого приказываю: принять все меры к розыску и аресту изменника, еретика и личного врага императора известного под именем Некродомо Благословенный. Всем курфюрстам, дворянам, купцам и мещанам империи должно оказывать всемерную поддержку и помощь подателю сего так, как будто это десница самого императора. Тот, кто откажет в помощи, а тем паче будет препятствовать в исполнении воли императора да будет предан смертной казни за пособничество ереси!»
На этом месте голос у фон Варрека пресекся, и он откашлялся:
 – Дальше подписи и печати императора, великого теогониста и все…
- Серьезный документ. – смущенно промолвил капитан фон Штюрмер. – Почему вы не показали мне его сразу, брат Конрад? Мы могли бы избежать многих… трений.
- Этот документ я могу доставать только в самом крайнем случае. – хмыкнул в ответ боевой священник. – Наша миссия очень важная и тайная, в нее был посвящен только великий князь Остланда. Если бы вы, капитан, вернулись назад к князю без нас с братом Яреком, то подвели бы своего сюзерена под гнев императора и великого теогониста, и вряд ли после этого князь Вальмир стал бы вас защищать…
- Да уж понятно, что я стану крайним в любом случае, - сплюнул себе под ноги фон Штюрмер. – А теперь я пойду думать, как нам силами одной треклятой роты и без артиллерии ухитрится взять крепость, на штурм которой я бы решился только силами не меньшими, чем целый полк!
С этими словами капитан еще раз метнул злой взгляд на фон Варрека и, легко, как будто не было на нем тяжелых лат, полез по склону на поросшую низкими и кривыми деревцами скалу, с которой открывался хороший вид на укрепления безымянной горной деревни.
Брат Конрад последовал за ним, задержавшись на секунду подле Густава, чтобы коротко пожать его предплечье, благодаря за поддержку. Следом пыхтя и отдуваясь, полез багроволицый брат Ярек.
«Недолго же продолжалась моя блестящая карьера в войске князя Остланда.» с тоской подумал молодой лейтенант. Он ничуть не сомневался, что известный своей злопамятностью капитан не забудет его демонстративный демарш на виду у всей роты и обязательно отплатит сразу же после возвращения из этого похода. Да и взяли в который молодого лейтенанта, только потому, что фон Варреки, которые были обедневшим дворянским родом, владевшим маленькой нищей деревушкой на южных отрогах Срединных Гор, хорошо знали язык и нравы местных обитателей.
Лейтенант вздохнул, потом решительно полез на скалу вслед за своим капитаном и боевыми братьями.
- Похоже, что единственное слабое место в этой крепости это ворота. – сообщил фон Штюрмер, после получасового изучения поселенияв подзорную трубу. – Если мы сможем открыть эти треклятые ворота, мы пройдем. Ввязываться в перестрелку бесполезно – еретики нас с этой горы перещелкают из луков как утят. Осаду вести мы не сможем при всем желании – нет припасов и пушек.
- Осада точно не вариант. – осторожно сказал фон Варрек. – Жители Срединных Гор хоть и грызутся друг с другом по любому поводу, но обязательно объединятся против чужаков и придут сюда, чтобы украсить нашими черепами свои еретические храмы.
Капитан покосился на своего лейтенанта и протянул ему подзорную трубу:
- На, держи, умник.
Фон Варрек осторожно принял в руки драгоценный зрительный прибор, который стоил больше, чем у него когда-либо было денег в кошельке.
- Туда смотри, - нетерпеливо поторопил его капитан. – Да, вон туда, видишь, эта треклятая правая створка чуть отвисла, там щель есть?
Лейтенант навел трубу на указанное капитаном место и увидел, что одна из окованных ржавым железом створок ворот немного отходит от проема.
- Похоже, что воротная петля ослабла и разболталась. – выдал заключение он.
- Да, да, разболталась. – Нетерпеливо прервал его капитан. – Это дает нам шанс. Малюсенький шансик, но это лучше чем голым лбом бодать этот треклятый частокол! Если заложить мину в эту щель, то возможно, что взрывом эту треклятую петлю вырвет ко всем демонам!
- Не богохульствуйте, фон Штюрмер. – кротко сказал брат Конрад.
- Я все понял, капитан. – ответил Густав. – Я пойду готовить мину – думаю, что трех-четырех фунтов пороха будет достаточно…
- Сам решай, лейтенант. – широко осклабился фон Штюрмер. – Это очень важное и сложное задание, так что честь заложить и подорвать мину я могу доверить только тебе!
Сердце у фон Варрека екнуло – эта миссия была чистым самоубийством. Капитан таки нашел способ отомстить ему за демарш и унижение перед всей ротой гораздо раньше, чем он, лейтенант, думал.
- Так точно, капитан, я не подведу императора и выполню это задание с честью! – губы лейтенанта отбарабанили высокомерный ответ, казалось, без участия мозга.
- Ты уж постарайся, сынок. – покивал фон Штюрмер. – Потому что если ты подведешь меня… ну и императора тоже – обратно можешь не возвращаться!

Глава 2.
В самое темное и глухое время студеной северной ночи лейтенант Густав фон Варрек стоял, переминаясь с ноги на ногу, и дожидался, пока на спину к нему примостят самодельную мину. Пороху в нее положили почти двадцать фунтов, так что сверток получился увесистый. Одет лейтенант был в черный камзол – железную кирасу, наручи и поножи капитан заставил его снять, чтоб лейтенант не выдал себя стуком и лязгом металла и теперь он ощущал себя голым. Меч Густав сумел отстоять, хотя отлично понимал, что если в крепости его заметят, то фамильный клинок не сможет помочь никак. Лицо и руки, по совету бывалых бойцов роты лейтенант вымазал в саже – чтоб не отсвечивать белыми пятнами в темноте.
- Вроде усе готово. – протянул сержант по кличке Громобой, который был в роте фон Штюрмера признанным специалистом в минно-взрывном деле. – Вы, ваше бродие, там поосторожнее что-ли – шнур совсем короткий капитан приказал приладить…
Окружающие Густава солдаты тихо и сочувственно зашептались. Капитан напоследок подложил лейтенанту еще одну свинью – запальный шнур у мины был короток как совесть фон Штюрмера и прогореть должен был едва за десяток ударов сердца. Стоило незадачливому минеру чуть замешкаться – его внутренности украсили бы проклятую крепость не хуже гирлянд, что вешали на ели кислевиты в канун своего нового года.
Лейтенант мысленно пообещал себе вызвать капитана на дуэль сразу по возвращению из похода, и проткнуть насквозь. Фон Штюрмер считался опасным и умелым бойцом, но вряд ли у него был такой же железный дед как у Густава. Старый фон Варрек, не без оснований считал, что нищего и безземельного дворянина может прокормить только меч и с младых лет буквально палкой вбивал эту мысль в голову любимого внучка. Густав вырос в атмосфере казармы, искренне ненавидя своего железного деда, но при этом в двадцать лет сумел играючи выиграть ежегодный турнир пеших фехтовальщиков Вольфенбурга, где его и приметил великий князь, и заслуженно носил титул лучшего фехтовальщика Остланда, так что у капитана были все шансы почувствовать себя поросенком на вертеле. Эта мысль немного утешила и согрела Густава.
- Именем Сигмара, яростного и благочестивого благословляю тебя. – освятил Густава священным знаком молота боевой брат Конрад, а брат Ярек просто и от души хлопнул молодого лейтенанта по плечу.
Густав отмахнулся от провожающих его солдат и боевых братьев, глубоко вздохнул и легким шагом потрусил по едва различимой в свете луны дороге, что вела прямо в горную крепость. После пары поворотов он вышел из-за еловой рощи, что скрывала отряд от наблюдателей в крепости. Погода благоприятствовала его безумной вылазке – ледяной осенний ветер пронизывал камзол лейтенанта насквозь, тучи то и дело скрывали тонкий полумесяц луны – часовые в этот час должны были дремать возле раскаленных жаровен, кутаясь в тяжелые, овчинные полушубки.
Обычным шагом путь до крепости занял бы едва четверть часа, но лейтенант потратил втрое больше времени, самым неблагородным образом ныряя в придорожную канаву в те моменты, когда луна показывалась из-за туч и выходя из укрытия только тогда, когда тучи надежно укроют его от взоров стражи.
То ли помог такой способ передвижения, то ли стражи и правда бессовестно спали на своих постах, до закрытых ворот поселения лейтенант сумел добраться благополучно – тревогу в крепости так и не пробили. Чувствуя что, несмотря на пронизывающий ветер, по спине катятся капли жаркого пота, Густав принялся осторожно вкручивать в подгнившие доски ворот кованый винтом бур, на который предстояло повесить мину. Изрядно заржавевший бур скрипел так, что казалось, этот скрежет должен перебудить всю крепость. Проклиная себя за то, что не догадался смазать оружейным салом эту демонскую железяку, фон Варрек продолжал крутить бур, когда услышал над головой гортанный сонный возглас. Сверху над воротами показалась лохматая голова, и рука держащая факел. Лейтенант постарался съежиться под створкой и закрутил бур еще быстрее.
Страж ворот снова что-то спросил, на этот раз в его голосе была слышна тревога, и швырнул факел вниз, чтобы подсветить происходящее у ворот. Густав почувствовал, как его отпустило напряжение и страх, а на их место пришли бесшабашная легкость и боевой азарт, ибо чего бояться, если тебя уже заметили? Он весело помахал часовому рукой и, повесив мину на крюк, собственноручно вкрученный в доски ворот, подобрал факел которым поджег запальный шнур. Шнур зашипел, задымил и по нему побежал огонек. Лейтенант с тревогой понял, что, пожалуй, у него нет и десяти ударов сердца, после чего ноги сами понесли его прочь от опасного места с такой скоростью, что ветер засвистел в ушах. Где-то позади он услышал тревожные крики и дребезжащий звон гонга. Мимо уха что-то опасно свистнуло, и Густав отпрыгнул в сторону. Этот кульбит на пределах человеческих сил его спас – в левую руку вонзилась вторая стрела, которая должна была поразить диверсанта прямо в спину.
Чувствуя, как стремительно намокает и тяжелеет левый рукав камзола, лейтенант снова припустил со всех ног, каждую секунду ожидая еще одну стрелу – прямо в спину. Однако вместо стрелы пришел оглушающий звук взрыва – невидимая рука небрежно приподняла лейтенанта над землей, пронесла по воздуху шагов десять и с такой силой швырнула на землю, что вышибла из легких весь воздух. Густав перевернулся на спину и судорожно пытался сделать вдох. Краем сознания он отметил, что мимо него с диким ревом и топотом промчались драгуны, возглавляемые боевым братом Яреком – толстяк бежал вприпрыжку, размахивая над головой сверкающим молотом с такой скоростью, что он сливался в один блистающий круг, и судя по раскрытому рту что-то кричал. Что именно, лейтенант не услышал из-за гула и шума в ушах.
Подняв голову выше, лейтенант увидел, что не зря скакал горным зайцем, ловя спиной стрелы – взрыв вырвал из ворот одну петлю, и тяжелая створа вышла из проема, накренившись и потянув за собой вторую, образовав щель в пару локтей. Над бревенчатым частоколом бестолково метались десяток человек с факелами – взрыв застал врасплох не только его. Подбежавший к накренившийся створке первым брат Ярек подпрыгнул кузнечиком и обрушил на врата удар своего молота. Другие бойцы роты прыгали на створку и налегали на нее всем весом, пытаясь уронить ворота наземь. Ошеломленные защитники крепости сообразили, что происходит, и со стены в атакующих полетели камни, дротики и стрелы, собирая богатый урожай в толпе бойцов, что скучились возле поврежденной створки ворот. На глазах у Густава удачно сброшенное бревно придавило сразу троих солдат в черно-красных цветах Остланда, которые топорами рубили ворота. Один из упавших, правда, сразу же поднялся на ноги, но, судя по неестественно вывернутой руке,солдат из боя выбыл.
Проклятая створка ворот раскачивалась под яростным напором бойцов роты фон Штюрмера, но упорно держалась. Дождь стрел, дротиков и других предметов со стен становился все гуще, и уже с дюжину солдат роты легли под стеной, не подавая признаков жизни, когда на площадку возле ворот неспешным прогулочным шагом вышел фон Штюрмер. Не обращая никакого внимания на ливень стрел и дротиков, капитан спокойно прицелился из тонкой работы кавалерийского карабина и дважды выпалил – со стены сорвалась и полетела вниз фигура защитника крепости, остальные присели – поток стрел и копий на миг прервался. Капитан отбросил опустевший двуствольный карабин, после чего зуботычинами и пинками мгновенно навел порядок в группе осаждающих. Три десятка стрелков установили напротив стен свои аркебузы на сошках и принялись бегло обстреливать защитников крепости, не давая им беспрепятственно осыпать солдат стрелами и дротиками, остальные бойцы подняли над головами грубо сколоченные щиты, прикрывая пятерку бойцов с топорами, что с остервенением врубились в створку ворот.
Устоять под столь яростным натиском вторая петля не смогла и вскоре сдалась – ворота с жалобным скрежетом обрушились вниз, придавив, при этом кого-то из замешкавшихся бойцов. Это происшествие, впрочем, никого не смутило – с яростным и облегченным ревом солдаты повалили в открывшийся проем, наверняка задавив бедолагу своим весом, даже если он и был еще жив.
Густав фон Варрек вздохнул и поднялся на ноги. Голова кружилась, он оглох на одно ухо, левая рука онемела и плохо слушалась приказов тела, правое колено болело и стреляло, но он был жив и относительно боеспособен – а значит, его место было в рядах атакующих, ибо в такие моменты каждый меч мог склонить чашу весов судьбы на свою сторону. Лейтенант, стиснув зубы, ощупал стрелу, засевшую в мякоти левой руки, и рывком вырвал ее из раны, чуть не потеряв сознание от боли. Остановившаяся было кровь, снова хлынула полноводной рекой, но перевязочным материалом многоопытный Громобой снабдил молодого диверсанта в избытке, и с трудом управляясь одной рукой, лейтенант сумел наложить давящую повязку прямо поверх камзола. Лейтенант перевел дух и побежал, а точнее похромал в сторону крепости, на ходу пытаясь вытащить из ножен свой меч.
Впрочем, достав оружие, Густав с сожалением был вынужден признать, что с больной ногой и онемевшей левой рукой рукопашный боец из него получился никакой, так что меч вернулся на свое законное место на поясе, а лейтенант направился на то место где, как он помнил, капитан фон Штюрмер бросил свой карабин.
Драгоценное оружие, тонкое изделие нульнских мастеров он нашел почти сразу – дорогущий карабин ценой не в один десяток золотых крон валялся в дорожной пыли как какой-то камень. Подобрав с тела одного из аркебузиров, лежащего неподалеку пороховой рог и пули, лейтенант снарядил свое оружие и похромал в крепость, из которой слышались истошные вопли и лязг оружия.
Свою первую цель обнаружил сразу за воротами крепости – с полдюжины бойцов роты наседала на огромного, закованного в темно-синие глухие и неимоверно тяжелые даже на вид латы воина с короткой алебардой в руках. Воин, спокойно отражал наскоки бойцов роты и даже ухитрялся контратаковать – под ногами у него уже лежали двое солдат в черно-красных цветах Остланда с разрубленными головами. Лейтенант фон Варрек никем не замеченный остановился за спинами бойцов, спокойно прицелился в грудь вражеского бойца, выждал пока тот на миг замрет, и спустил курок. Взвизгнула раскручиваемая пружина, высекая искры на полку с порохом, хлопнул выстрел. Великолепное оружие нульнских мастеров не подвело – пуля попала точно туда, куда целился лейтенант, но, к его изумлению латы она не пробила! Однако это мало помогло гиганту, потому что попадание ошеломило его и заставило пошатнуться – этого мига хватило бойцам в черно-красном чтобы разом накинуться и повалить несокрушимого на первый взгляд воина, после чего его просто и банально закололи кинжалами в стыки доспеха.
Лейтенант перезарядил карабин и тихонько поковылял дальше, стараясь держаться в тени и не попадаться на глазам ни своим, ни чужим. Эта тактика, к его удивлению, принесла отличные плоды. Действуя из теней и из-за спин товарищей, он без труда подстрелил еще четверых бездоспешных горцев одетых в приметную светлую овчину и занятых сражением с бойцами роты фон Штюрмера. Напоследок Густав ухитрился завалить еще одного гиганта в тяжелых латах и двуручным молотом в руках, крушащего с одного удара всех солдат Остланда, что попадались ему на пути. По правде сказать, последний успех был чистой удачей, потому что в последний момент раненая рука лейтенанта дрогнула и пуля, которая должна была попасть в шлем, влетела чуть ниже – прямо в щель между шлемом и нагрудником, пробив шею. Добить захлебывающегося своей кровью громилу оказалось легче легкого –фон Варрек подскочил к упавшему на одно колено гиганту, вложил ствол карабина в открывшуюся щель между латами и разрядил второй ствол, отчего воин тяжело грянулся на землю.
Густав остановился, тяжело переводя дыхание, и потянулся было за зарядами, но понял, что боеприпасов у него больше не осталось – все пули он расстрелял в эту безумную ночь, пороховой рог тоже показал дно. Лейтенант огляделся – он находился между длинным бревенчатым домом и внутренней стеной частокола. За кромкой горизонта уже разгоралось зарево восхода, крики и шум сражения явственно затихал. Густав осторожно, чтоб не потревожить болящую ногу опустился на бревно, лежащее под частоколом, облегченно вздохнул и отключился.
- Лейтенант фон Варрек, ваше бродие! – из забытья его вывело чье-то совсем не деликатное обращение. Кто-то бесцеремонно стаскивал с него камзол, немилосердно дергая больную руку. Открыв глаза, лейтенант с отвращением увидел над собой кривую от полученного когда-то сабельного удара рожу Коновала – ротного лекаря, которого, вполне заслуженно носил свою кличку и в данный момент отрывал присохшую окровавленную ткань от ран, не обращая внимания на то, что это вызывало нешуточную боль.
- Очнулся вашбродие, вон лежит, глазами лупает – значит живой. – громко сказал кто-то и солдаты, столпившиеся вокруг лейтенанта одобрительно загалдели. Густав протер воспаленные глаза и поморщился от ярких лучей солнца находящегося почти в зените.
- Что происходит? – слабо спросил лейтенант. – Мы взяли крепость? Где капитан и боевые братья?
Вояки загалдели все разом, из их косноязычных выкриков Густав сумел вычленить главное: крепость взята, но потери оказались велики.Из неполной сотни бойцов роты во время штурма погибло сорок пять солдат в черно-красном, еще дюжина лежала при смерти от тяжелых ран и увечий. Впрочем, все оставшиеся в живых тоже были почти все ранены, кто легко кто серьезнее, так что оставшиеся на ногах сорок бойцов были боеспособны весьма условно.
Но это было полбеды. Больше всего лейтенанта потрясла новость, что рота в этом бою лишилась всего руководства – еретики во время боя вызвали демона, который убил и покалечил больше десятка солдат, в том числе тяжело ранил капитана фон Штюрмера, который сейчас лежал без чувств. Демон бы и больше народу поубивал, но его остановили и ценой своей жизни уничтожили боевые братья. Если быть точным, то жизнь отдал боевой брат Ярек, брат Конрад был еще жив, но в таком состоянии, что должен был отойти к своему Сигмару еще до заката солнца. Солдатня, оставшаяся без руководства радостно разграбила деревушку, которая оказалась вовсе не деревней, а капищем темных богов, в котором почти не было мирных жителей – одни воины и темные жрецы, после чего задались вопросом: а что же делать дальше?
Теперь, когда они нашли и привели в чувство последнего оставшегося живым и на ногах офицера, бойцы успокоились и жаждали от него, фон Варрека руководящих указаний и мудрых приказов.
Меньше всего лейтенанту сейчас хотелось отдавать указания и командовать – все тело болело как после молотилки, в правом ухе звенело, ушибленное колено опухло и сгибалось со скрипом. Но, помня любимое выражение «любимого» деда: «смерть легче пера, а долг тяжелее горы» фон Варрек заставил себя встать и утвердиться на подкашивающихся ногах. Толпа солдат вокруг преданно поедала его глазами.
Лейтенант вздохнул и начал сыпать приказами. Во-первых, приказал осмотреть всю крепость до последнего уголка, найти хоть одного живого или частично живого, но чтоб мог говорить и привести к нему, фон Варреку. Во-вторых, он отдал приказ выставить часовых на наблюдательный пункты и одного на ворота – мало ли кто в гости заглянуть захочет. В-третьих,лейтенант отправил людей на место стоянки,чтобы привести в крепость коней роты, чтобы они не стали добычей вороватых горцев – как-то же им нужно возвращаться обратно? Ну и в-четвертых лейтенант оперся на плечо Коновала и приказал ему вести его туда, где находится брат Конрад или его тело.
Раненых солдат стащили и свалили в длинный низкий дом, похожий на казарму или что там у этих проклятых еретиков в этом сарае было. На взгляд фон Варрека это выглядело как казарма – множество лежанок из овчины брошенных прямо на земляной пол, длинный стол, идущий по центру и огромный открытый очаг возле выхода. Раненые, наскоро перевязанные лежали на этих грязных, кишащих вшами лежанках безо всякого присмотра.
Лейтенант сходу устроил разнос уныло кивающему на каждое слово Коновалу и отрядил его присматривать за раненными бойцами, прикомандировав к нему в помощь еще пару солдат. Сам фон Варрек направился ко второму от входа раненому, рядом с которым лежал неброский темный молот.
Брат Конрад лежал без сознания в горячке. Ноги выше колена у боевого брата просто отсутствовали, правой руки не было до локтя. Культяпки небрежно перетянуты бечевкой, чтобы священник не умер на месте от потери крови, дальше Коновал заморачиваться не стал, просто предоставив боевого брата своей судьбе. Лейтенант поджал губы, охнув от боли в колене, опустился на колени перед братом Конрадом и потянулся к поясной сумке боевого брата, где тот хранил самые ценные документы, но его руку перехватила и с неожиданной силой сжала единственная уцелевшая рука священника Сигмара.
- Фон Варрек, вы нашли брата Некродомо? Он был в поселке? – слабым, но твердым голосом спросил Конрад.
- Понятия не имею, брат Конрад. – грубо ответил Густав. – Головорезы фон Штюрмера просто перебили всех, кто попался им на глаза. Я приказал, чтобы мне нашли и привели пленного, но вряд ли в этой бойне уцелел хоть кто-то.
- Понятно. Лейтенант, Сигмар в милости своей оставил мне совсем немного времени в тварном мире, так что слушайте меня внимательно. – лоб боевого брата покрывали крупные бисерины пота, он тяжело дышал. – Ищите среди тел или живых еретиков слепого светловолосого невысокого пожилого человека. Не горца, он выглядит как обычный имперец.
- Особые приметы? – деловито осведомился Густав.
- Священный молот Сигмара, выжженный на правой лопатке. – после недолгого колебания сообщил боевой брат.
- Что?! Этот еретик – священник Сигмара?! – воскликнул лейтенант пораженно.
- Да, он был им. – тяжело дыша, ответил брат Конрад. – Хуже того, он был один из лучших, но впал в ересь и должен быть уничтожен! Он очень опасен, помните это, лейтенант, так что мало убить предателя, тело должно быть сожжено до тла, каждый волосок, каждая косточка!
- Я понял вас, боевой брат и выполню свой долг перед императором. – склонил голову молодой лейтенант.
- И архив, я забыл про бумаги. –выкрикнул боевой брат, корчась от боли. – С еретиком должны быть его записи… архив! Вы должны доставить его в Альтдорф и передать прямо в руки к Великому Теогонисту либо же самому Карлу Франсу! Но если возникнет риск попадания архива в чужие руки, пусть даже это будут руки князя Остланда или любого другого вельможи или дворянина империи - уничтожьте его, сожгите все до последнего клочка бумаги! И не вздумайте их читать, лейтенант! Вы хорошо меня поняли, фон Варрек – даже одним глазом не смейте в них заглядывать, иначе отправитесь на костер вслед за Некродомо!
- Если я найду архив еретика, то приложу все силы, чтобы доставить бумаги в руки императора, или уничтожу их в случае невозможности это сделать - клянусь в том своей дворянской честью. – пообещал лейтенант.
- Никаких если, фон Варрек. – губы брата Конрада изогнулись в неприятной усмешке. – Именем Великого Теогониста и императора Карла Франса я приказываю вам найти и уничтожить брата Некродомо Безумного и привезти императору его архив! Если вы вернетесь с пустыми руками, вас и всех уцелевших солдат немедленно казнят за измену империи и ересь! Ваш род будет вычеркнут из имперского дворянского реестра и покрыт позором!
Лейтенант застыл как громом пораженный.
- Не переживайте так сильно, лейтенант. – хрипло прошептал боевой брат в изнеможении прикрывая веками глаза. – Награда за выполненное задание превысит все ваши ожидания. Знаете, у кислевитов есть поговорка, очень подходящая для нашего случая: «Либо грудь в крестах, либо голова в кустах». Идите и найдите брата Некродомо и его архив, ищите и обрящете… о Сигмар, как больно…
Последние слова боевой брат прошептал на грани слышимости и затих в беспамятстве.
Лейтенант тяжело поднялся на ноги и, хромая, устремился на выход из ставшей разом душной и тесной для него избы.
Выйдя на свежий воздух, Густав отрядил всех свободных от постов солдат стаскивать тела павших еретиков на маленький утоптанный пятачок свободного пространства перед разоренным капищем, приказав попутно освободить их от верхней одежды. Но более всего, лейтенант приказал обращать внимание на любые бумаги, документы, дневники или книги, что будут у убитых или в помещениях крепости. И не дай Сигмар какой идиот сунет в них свой поганый нос, то этого носа он лишится в тот же миг!
Лейтенант рвал и метал, сыпал угрозами и проклятьями, богохульничал так, что само небо должно было покраснеть от стыда и щедро раздавал зуботычины, пинки, ускоряя и без того суматошно суетящихся солдат. Тела убитых стащили на площадь в рекордные сроки, от ценных вещей их избавили еще до этого, сейчас срывали верхнюю одежду и бросали на площади во всем неприглядном уродстве смерти – проломленные и простреленные головы, отрубленные руки, ребра, торчащие из страшных рубленых ран на груди…
Густав фон Варрек, сжав зубы, хромал по площади, внимательно изучая каждое тело. Заминка случилась с тремя огромными воинами, закованными в железо с ног до головы, одного из которых застрелил лейтенант. Солдаты не смогли снять с них доспехи, чтобы обнажить торс, никаких ремней, пряжек и других креплений на доспехах обнаружено не было – железо как будто приросло к телам, вросло в мясо. После того как лейтенант понял, что латы придется просто срезать вместе с плотью и никаких знаков на телах различить не удастся, он плюнул на них и приказал оставить тела гигантов в покое.
- Где другие трупы? – зло и требовательно спросил лейтенант, поднимая голову от изрубленного почти в гуляш тела, которое пришлось осматривать особо пристально.
- Дык это, все тута. – растерянно протянул Громобой, единственный уцелевший в бойне сержант. – Нету больше мертвяков! Живых тоже нету – везде смотрели!
- Ищите лучше, идиоты, если не хотите на костре корчиться! – ласково посулил побелевшему сержанту фон Варрек. – Носом землю ройте, псы шелудивые, что хотите, то и делайте, но найдите мне этого треклятого Некродомо и его бумаги!
Сержанта явно проняло до самых печенок, впрочем, как и остальных солдат – забегали еще шустрее, хотя казалось, шустрее уже некуда.
Фон Варрек сел на скамеечку возле темного капища и прикрыв глаза, приготовился подремать час-другой, но его опять растолкали:
- Лейтенант, вашбродь, тут эта, парни бумаги какие-то нашли, прям в храме поганом, – дергал его за рукав сержант Громобой. – Тока мы того, читать не умеем!
- Даже не думай сунуть туда свой нос! – фон Варрека как будто пружиной подбросило. – А ну дай сюда!
Лейтенант выхватил из рук сержанта неприметного вида потрепанный томик, жадно открыл обложку и на первой странице прочел: «Походный дневник боевого брата Некродомо прозванного братьями «Благословенным»за великий дар предвидения Сигмаром дарованный, собственной рукой составленный и записанный…» Сердце Густава дало сбой и радостно заколотилось, норовя выскочить из груди. Лейтенант поспешно захлопнул дневник и сунул за пазуху.
- Вот теперь живем, братец! – ухмыльнулся он сержанту и от души хлопнул его по плечу. – Дневник еретика здесь, значит и он сам должен быть неподалеку – ищите, ищите лучше, парни, нас золотом за голову этой падали осыплют, с серебра жрать будете!
Сержант радостно гыгыкнул в ответ и, бухая сапожищами, умчался куда-то. Густав опять настроился было подремать, но вдалеке послышались тревожные крики, потом бухнул выстрел, другой. Лейтенант с тоской подумал, что отдохнуть ему сегодня точно не светит, поднялся и похромал в направлении шума.
- Как они успели так быстро собраться? – недоуменно воскликнул Густав, глядя на сотню мелких фигурок, разбивающих лагерь у подножия утеса, на котором стояла крепость. – Я этих тугодумов горцев знаю, они на войну не меньше недели собираются, а потом, когда соберутся, еще неделю друг другу бошки рубят, выясняя кто из них самый достойный, чтоб отряд вести.
- Эти, вашебродь, по всему видно, заранее собрались. – мрачно высказался Громобой, прилаживая на край частокола аркебузу. – Видать, они сюдой топали гарнизон крепости сменить, а тут накось – мы уже усех сменили…
- С этими словами пожилой сержант пальнул из своего карамультука чудовищного калибра, свалив горца, что подошел поближе, чтоб осмотреть крепость. В стане горцев поднялся было шум и крики, но его быстро успокоила небольшая группа еретиков, которые были верхом и, похоже, заправляли этим отрядом.
- И на конях горцы раньше тоже не ездили. – вздохнул лейтенант потирая воспаленные красные глаза. – И цвета бурок разные – как будто здесь не один клан пришел, а сборная солянка.
- Дык, не горцы на конях, вашебродие. – Громобой удивленно оглянулся, как будто фон Варрек сказал несусветную чушь. – Горца на коня оглоблей не загнать. Северяне это, курганцы.
- Курганцы?! Наслышан про них, только не видел никогда. – Густав перегнулся через частокол пристально разглядывая осаждающих. – Впервые вижу, чтобы горцы на своей земле подчинялись кому-либо, кроме своих старейшин.
- Дык, черным жрецам все еретики подчиняются. – хмыкнул Громобой перезаряжая свою аркебузу.
- Вот только этих нам не хватало. – вздохнул фон Варрек, помолчал, массируя веки и, перегнувшись через парапет рявкнул:
- Эрик, Блондинчик, Сопля и ты, четвертый забыл, как тебя зовут – ставьте воротину на место и подпирайте, заваливайте всем чем можно. А то скоро к нам гости постучат, а у нас бардак в парадной!
Тем временем из группы горцев вышел один громила, подошел к стенам крепости, но предусмотрительно остановился на расстоянии превышающей дистанцию выстрела из аркебузы или лука. Мужчина сбросил с себя бурку, безрукавку из овчины, оставшись с голым торсом, и очертил на земле большой круг. После этого горец вошел в круг, повернулся лицом к крепости и изо всех сил заколотил топором в свой щит, что-то гортанно выкрикивая.
- Чегой это он надрывается? – подозрительно осведомился Громобой.
- Известно чего - на поединок вызывает. – пожал плечами фон Варрек. – Горцы это дело обожают, бьются по поводу и без. Какой-то там у них есть демонский божок, что очень любит смотреть, как эти дуболомы врагам кровь пускают и головы рубят. А когда врагов нет – можно и друг другу башку проломить, ему все равно.

Глава 3
Очередная волна атакующих откатилась назад, оставив под стенами еще пару десятков трупов, и Густав смог, наконец, выпустить карабин и трясущейся рукой стереть кровь, пот и въевшуюся пороховую гарь с лица. Как ни странно, но он опять остался жив.
Увы, этого же нельзя было сказать о других защитниках крепости – в двух шагах от него сидел, собирая кишки в распоротый живот Коновал, рядом с ним как будто присел отдохнуть и задремал Громобой, опираясь на дротик, что торчал у него из груди.
Фон Варрек оглянулся – живых кроме него на стене не осталось. Он был последним защитником проклятой крепости и если бы еретики продолжили натиск, поселок пал бы к их ногам как перезревший фрукт.
Лейтенант устало сел прямо на чей-то труп и без сил вытянул ноги. Жить ему оставалось еще пару часов, пока горцы собирали силы для следующего штурма. Чем заняться в последние часы жизни фон Варрек не представлял абсолютно, хотя…
Молодой дворянин усмехнулся и вытащил из-за пазухи томик, в котором, как оказалось, засел наконечник стрелы. Мимоходом удивившись гримасе судьбы, которая спасла ему жизнь посредством еретического гримуара, лейтенант неторопливо помусолил закопченный палец и перевернул первую страницу дневника.
«Шесть сокровищ, выкованных в ином мире, он отыщет.
И всякий увидит корону на челе его, и глаз открытый на ней узрит горе, уготованное смертным.
И тогда придёт он в наш мир.
Четверых объединит один. И пять армий погибели придут с ними.
И тогда познает мир, что пришла его последняя война…»
Гримуар оказался дневником пророчеств и предсказаний, что представали пред взором брата Некродомо, который был сильнейшим провидцем, которого когда-либо рождала земля империи. В его путаных и темных пророчествах лейтенант прочел о грядущем падении империи и торжестве диких племен Севера, ведомых самым безжалостным и жестоким любимцем темных богов, которого когда-либо видел этот мир. Самое ужасное было то, что родиться этот будущий сокрушитель империи, должен был в землях самой империи!
Брат Некродомо писал, как ужасали его эти видения полные смерти и тьмы, но не мог удержать свой дар в себе и вновь и вновь видел ужас предстоящей бойни. В ужасе и отчаянии он ослепил себя, но видения стали еще ярче. Он пытался достучаться до церковных иерархов, рассказать, предостеречь, но безнадежно – сначала ему запретили говорить о своих видениях, а потом и вовсе объявили безумцем, лжецом и еретиком, так что пророк бежал, преследуемый по пятам отрядами бывших братьев, что стремились покарать отступника и заставить замолчать его гибельный дар навеки… Обрывался дневник на полуслове.
- Да уж, за такое и правда голову снимут – моргнуть не успеешь. – тоскливо вздохнул лейтенант, закончив чтение. – Причем независимо от того, прочитал ты это или нет – все равно снимут! Во избежание, так сказать.
Лейтенант с удовольствием потянулся и встал на ноги. Оказалось, что пока он читал, прошло не меньше трех часов, которых он даже не заметил. Горцы к его удивлению, и не думали готовиться к новому штурму, хотя он так увлекся, что не заметил бы их, пока те не наступили бы ему на ногу. Еретики зачем-то уселись на землю в круг, взялись за руки и что-то тянули на одной заунывной ноте.
- Вот теперь назад дороги точно нет. – бесшабашно ухмыльнулся фон Варрек.
Лейтенант запалил дневник Некродомо от факела и смотрел, как корчится в огне плотный пергамент, пока не убедился, что дневник сгорел полностью. После этого он поднялся на ноги, остановился над заваленными вратами и, перегнувшись через частокол, крикнул в сторону завывающих горцев:
- Эй вы там, бараны горные, мне долго здесь еще дожидаться?! Давайте, идите сюда, я один остался! Придите и возьмите уже эту помойку!
Горцы ответили ему абсолютным игнором, продолжая завывать какие-то свои варварские мотивы.
- Молятся они своим демонам что-ли? – спросил сам себя фон Варрек, - И что мне теперь, дожидаться пока они раздуплятся? Ну уж нет, если гора не идет к великому теогонисту – он сам идет к горе!
С этими словами лейтенант решительно перекинул через частокол заранее приготовленную веревку с узлами, спустился вниз и самым наглым образом направился к удивленно замолчавшим от такой дерзости горцам.
Немного не доходя до того места, в котором те сидели, лейтенант не спеша очертил мечом широкий круг, скинул с себя камзол, оставшись с голым торсом, и с бесшабашной удалью заколотил клинком по щиту.
- Ну что, смертнички, выходи кому жизнь надоела! – расхохотался фон Варрек прямо в удивлено вытянувшиеся бородатые лица, чувствуя, как все уставшее избитое и окровавленное тело переполняет дикая, варварская ярость и жажда крови. – Мне уже терять нечего, так хоть увидите, как умирает дворянин и благородный человек, чурбаны волосатые!
Своего первого противника – огромного, неповоротливого громилу с двуручным топором он срубил легко и с первого удара. Лейтенант в прыжке пропустил опасно свистнувший топор под собой,после чего без затей срубил варвару башку. Кровь поверженного противника плеснула прямо на обнаженный торс и лицо фон Варрека и он, почувствовав характерный соленый металлический вкус на губах, окончательно распростился со всеми своими страхами. Густав фон Варрек осознал, что его жизнь абсолютно точно закончится прямо здесь, на этом грязном вытоптанном чужими ногами пятачке. И это осознание принесло ему великое облегчение и свободу, стряхнул с лейтенанта весь наносной слой цивилизации, манер и прочих глупостей.
Полуголый убица, который когда-то был лейтенантом драгунской роты Остландского княжества, Густавом фон Варреком радостно рассмеялся, подхватил голову  своего противника и, дико хохоча, швырнул в толпу мрачных бородачей в светлой овчине. Он смеялся и танцевал на залитой чужой кровью арене и требовал дать ему достойного противника, а если таковых не найдется – пусть выходят по двое или даже трое!
Дальнейшие поединки слились для Густава в кровавую круговерть, из которой проявлялись чьи-то отрубленные волосатые руки, зашедшиеся в предсмертном крике бородатые лица и кровь, кровь повсюду. Кровь своя и чужая…
В себя он пришел рывком, когда прикончил очередного поединщика, кажется, это был пятый по счету.В этот момент он осознал, что больше не способен ни сражаться, ни даже поднять клинок. Все тело покрывали многочисленные раны, из которых лилась кровь, ноги скользили по кровавой каше в которую превратилась глинистая почва арены.
Густав фон Варрек пошатнулся, упал на одно колено, но устоял и упрямо поднял голову. На горцев глянуло его лицо, покрытое кровью, чьими-то мозгами и пороховой гарью. Лицо похожее на безумную маску демона. Полуголый человек, залитый кровью с ног до головы, стоял, ждал неминуемой смерти и ухмылялся своим палачам радостно и бесшабашно.
Один из горцев вдруг стукнул рукоятью своего клинка в щит и речитативом произнес:
- Тай шар, Кхорн! Тай шар Кхорн!
Эту фразу подхватили другие воины, тоже застучав клинками о свои щиты. Так продолжалось недолго – воины вскинули свои клинки, салютуя израненному, но не сломленному воину и, обходя его, отправились к крепости. Густав проводил их недоуменным взглядом. Один из горцев подошел к нему, небрежно швырнул на землю небольшой мех, судя по звуку – с водой и обронил одно слово на имперском:
- Уходи!
После чего побежал в крепость, догонять своих товарищей. Фон Варрек пожал плечами – удивляться у него сил уже не осталось, заскрипел зубами от боли и встал. Поднял свой камзол, поднял бурдюк и спотыкающимися шагами побрел прочь от проклятой крепости. Временами он впадал в забытье на ходу и ноги вели его, выбирая путь сами. Через час, может два, а может и четыре ноги лейтенанта подкосились, и он рухнул прямо на землю, забывшись черным, тревожным сном.

Глава 4
В темном, мрачном лесу царила студеная лютая зимняя ночь, вьюга кружила маленькие буранчики на опушке. У корней гигантской, разлапистой ели горел небольшой костерок, возле которого сидел человек, что когда-то отзывался на имя Густава фон Варрека. Густав устало усмехнулся – так его давно уже никто не звал. И вообще никто не звал, он сам приходил из темных глубин мрачного и седого леса, чтобы убивать. Убивать в поединках, убивать в хаосе рукопашной схватки на узких лесных дорогах между варварскими селениями. Он приходил из ниоткуда и уходил в никуда, оставляя за собой лишь трупы и кровь. И ни один самый сильный и свирепый воин северян так и не смог его не то чтобы убить, а даже серьезно ранить, хотя он искал, о да, он долго искал…
У ног Густава лежала небольшая косуля, которую он зашиб мимоходом. Только зачем он это сделал? Фон Варрек наморщил лоб, пытаясь вспомнить, зачем ему могла понадобиться дичь. Что он делал с ней раньше? Прошлое Густавом вспоминалось с трудом, воспоминания о жизни в империи казались давним сном, что ускользает из памяти, подернутый синим туманом…
Где-то совсем неподалеку выли и взлаивали волки. Они явно чувствовали кровь косули и кружили вокруг одинокого воина, но подойти не решались. Они и не решатся – с недавних пор звери боялись Густава и самый свирепый и злой медведь в лесу поспешно удирал с его пути, как будто чуял реки крови что были на его руках.
- Доброй ночи, сиятельный лорд – мрачные думы фон Варрека прервали самым беспардонным образом. Рядом с костром появилась темная фигура, замотанная в разноцветное тряпье, с посохом в руках.
- Как ты сумел подкрасться ко мне незамеченным? – рявкнул Густав, вскочив с корня и одним движением приставляя лезвие меча к шее незваного гостя. – До сих пор это не удавалось никому!
- Я знаю и умею многое, что не умеют другие. – тихо рассмеялся незнакомец. – Прошу, не убивайте меня, мой лорд – у меня нет оружия.
- Не трясись, я не убиваю безоружных. – с презрением ответил фон Варрек, возвращая клинок обратно в ножны.
- О да, господин, весь север говорит о беспощадном воине, что убивает мужчин, стариков, подростков, и вообще всех, кто попадется на его пути, – вкрадчиво сказал незнакомец. – Но только я смог догадаться, что вы убиваете только тех, кто носит оружие – а это все мужчины севера!
- Умный, значит. – пробурчал Густав. – А скажи-ка мне умник, почему вы, северяне, все такие низкорослые? У себя дома я слышал, что люди севера высокие, крепкие и свирепые, но чем дальше я уходил на север, тем ниже здесь живут люди, точно карлики – таких и убивать зазорно.
- Все верно, мой лорд, народ севера высокий и крепкий. – пожал плечами ночной гость. – Это вы намного выше любого местного, и уж тем более гораздо выше среднего имперского жителя!
- Что за ерунда, я был обычного роста дома. – растерянно протянул Густав, с лязгом сжимая кулаки, закованные в латные перчатки черного цвета. Этот лязг привлек его внимание – когда он надел эти латы, почему он не помнит этого? Когда он снимал их в последний раз? В голове закружился синий туман, путающий мысли.
- Я пришел помочь вам, мой лорд, дать то, что нужно вам больше всего. – прервал его размышления ночной гость - Я хочу дать вам настоящую, достойную ваших сил цель!
- Что ты знаешь о моих целях? – презрительно бросил фон Варрек.
- Ваша цель – умереть. – развел руками незваный гость. – Вы ищите смерть, благородную смерть в бою. Ищите и никак не можете найти.
- Ты и правда умник. – вздохнул Густав. – Но я по-прежнему не понимаю, что ты можешь мне предложить – лечь под твой нож и закрыть глаза?
- О, поверьте, мне есть что предложить вам, господин, ручаюсь в том своей головой. – серьезно ответил незнакомец. – Но прежде чем я озвучу свои предложения, позвольте задать один вопрос: когда вы спали в последний раз?
- Я бою… не хочу спать. – глухо ответил Густав. – Каждый раз я вижу один и тот же сон: огромная равнина, залитая кровью и заваленная трупами. На ней идет бой, нет, скорее резня – все сражаются против всех, люди против демонов, демоны против чудовищ из ночных кошмаров. И над всем этим побоищем возвышается гора, гора из черепов на вершине которой сидит демон в медных доспехах. Он ревет и хохочет, и он… зовет меня к себе… Я не хочу идти к нему, но ноги сами делают шаг, другой… кричу и просыпаюсь.
- Вы правильно делаете мой лорд, что отказываетесь принять дары кровавого бога. – простер руки над огнем ночной гость. – Безумных берсерков у нас, на Севере и без того больше чем надо!
Они замолчали
- Ну что же, вы ответили на мой вопрос, теперь я готов ответить на ваш. – возвестил ночной странник. – Я предлагаю вам путь… нет, я предлагаю возможность вернуться домой, в империю!
- Я не смогу это сделать. – покачал головой фон Варрек. – Я нарушил приказ моего императора, и по возвращении сразу же отправлюсь на костер как еретик, а мой род будет лишен дворянского достоинства и обесчещен. Лучше уж честная смерть от меча!
- О, это серьезный проступок. – покивал незнакомец. – Но я знаю, как вам возместить свое прегрешение. У нас, на севере ходят легенды о великих дарах темных богов, что когда-то были дарованы смертным. Это шесть магических предметов великой силы! Если вы, мой лорд, добудете и принесете в земли империи эти древние и могучие артефакты, никто не посмеет отправить вас на костер, хе-хе…
Незнакомец рассмеялся неприятным, дробным смехом, потирая как будто озябшие руки.
- Если ты знаешь, где добыть эти реликвии, то почему сам не пойдешь и не заберешь? – подозрительно спросил фон Варрек.
- О, если бы я мог, то конечно же забрал их сам. – усмехнулся в ответ гость. – Но я знаю точно где находится лишь один из них: Око Тзинча. Где находятся остальные, можно только догадываться. И забрать их будет не просто, а очень сложно – сотни великих воинов, не чета мне сложили головы, пытаясь это сделать…
- Вырвать из рук древних демонов сильнейшие артефакты, чтоб использовать их силу против них же самих? В этом есть смысл. – задумчиво промолвил фон Варрек. – Это достойная, великая цель, ради которой можно отправиться в поход и сложить голову!
- Да-да, использовать против древних богов их же дары – великолепная идея! – расхохотался, как будто ворон закаркал, ночной гость. – Император людей наверняка тоже будет в восторге, ха-ха.
- Тогда отправляемся немедля! – вскочил на ноги фон Варрек. Его глаза впервые за долгое время загорелись надеждой, ладони сжимались в кулаки.
- Да, мой господин, я укажу вам путь. – со вздохом сожаления бросил голодный взгляд на косулю ночной гость. – Прошу вас – следуйте за мной. И да, можете звать меня Бел Каром, мой лорд…
Солнце, взошедшее над горизонтом низко и ненадолго, осветило две фигурки, бредущие по заснеженной зимней дороге где-то на бескрайних просторах Северных Пустошей. Впереди на низенькой лохматой лошадке ехал странного вида человек, кутающийся в разноцветное тряпье и не несущий никакого оружия, что выглядело странно и дико для Пустошей севера, где даже дети с пятилетнего возраста носили на поясе длинные ножи. Следом тяжело ступал огромный, в полтора человеческих роста воин в угольно-черных неснимаемых доспехах, с рогатым череполиким шлемом на голове.
Их ждали сотни лет кровавых битв и испытаний и тысячи миль пути впереди.

Обсудить на форуме.