Последующая судьба запорожских казаков после ликвидации Российской империей Запорожской Сечи привлекала к себе внимание историков в течении ХIХ-ХХ ст. Вместе с этим можем отметить и определенную неравномерность в освещении истории запорожского казачества после 1775 г., когда отдельные проблемы еще не нашли своего исследователя. Одним из “белых пятен” постсечевой истории запорожцев бесспорно является непродолжительное пребывание части казаков в пределах Военной Границы Австрийской империи, в историко-географических областях Банат и Бачка.
Историография проблемы представлена немногочисленными трудами австрийских, венгерских, российских, югославских и украинских историков, которые периодически появлялись в течении ХІХ-ХХ веков.
Далее актуальными остаются эвристическая работа в архивных и библиотечных собраниях Украины, Российской Федерации, Австрии, Хорватии и Югославии (Сербии), с целью введения к научному обращению новых источников из истории запорожцев в южных регионах австрийского государства в конце XVIII ст., и проработки новой концепции исследования проблемы запорожцев на Военной Границе Австрийской империи.
Благодаря поддержке Фонда Д.та П.Ковальських и Канадского института украинских студий при Альбертскому университете, автору данной разведки в течение июня-июля в 2002 г. удалось осуществить научные командировки к Хорватии и Югославии, поработать в архивохранилищах и библиотеках городов Загреб, Белград, Новые Сад и Панчево. Результатом этих командировок стало выявление дополнительного круга источников из истории запорожцев в Банате и Бачке.
На протяжении работы с фондами архивохранилищ Хорватии и Югославии (Сербии) нами была частично проработана документация военных и гражданских учреждений, в компетенции которых находилось корректировка и контроль за разнообразными сторонами жизни запорожских поселенцев: Славонской генеральной команды; подчиненных ей Чайкашского батальону и Немецко-Банатского граничарского полка; Бачко-Бодрошской жупании и Илирийской придворной канцелярии.
Имеющиеся в нашем распоряжении архивные источники и историографический задел позволяют, хотя и в общих чертах, дать ответ на вопрос относительно времени и зон выхода запорожцев в Бачке и Банате; условий, на которых они переселялись в Австрийскую империю; мест дислокации и количества запорожцев которые поселились на Военной границе; а также относительно судьб запорожских потомков в Бачке и Банате в течении ХІХ-ХХ в.
Относительно определения зоны выхода запорожцев к Австрийской империи, мы считаем, что следует согласиться с точкой зрения, которую выразил еще П.Иванов. Согласно ей запорожские поселенцы Бачки и Баната принадлежат к той ветви запорожцев, которая до 1785 г. находилась в княжествах Молдавии и Валахии и не подпадали, согласно условий Кючук-Кайнарджийского мира и Айнали-Кавацкой конвенции, непосредственной юрисдикции турецкого правительства, что и дало им возможность беспрепятственно выехать к империи Габсбургов. Донесение российских дипломатов из Ясс за период 1784-1785 гг. подтверждают этот факт.
Да, российский генеральный консул в Молдавии, Валахии и Бессарабии И.Северин 18 мая в 1784 г., обращался ко всем запорожцам, которые жили вдоль Дуная на территории княжеств, с предложением возвращения к российским владениям, обещая им прощение их провин. Однако, лишь небольшая часть запорожцев в эти годы вернулась. Подобные взгляды подтверждают и документы австрийского военного и гражданского командования. В них запорожцы везде фигурируют как подданные молдавского князя.
Абсолютное большинство исследователей и архивные источники безошибочно указывают на 1785 год, как на год появления многочисленных групп запорожцев в австрийских владениях, на Военной Границе. Впрочем, отдельные представители запорожского общества могли попадать туда и раньше. Да, имеем записи еще от 1720 г. о наличии казаков среди населения поселка Фелдвар Потиско-помориской ландмилиции. Перетеканию небольших групп запорожского казачества на Военную Границу способствовал также манифест австрийского императорского двора от 10 января в 1769 г. о приеме на поселение в Бачке и Темешварском Банате эмигрантов из Российской империи. После 1775 г. он приобрел особенную актуальность для запорожцев, которые покинули родные края.
Последовательность событий, которые предшествовали переселению запорожцев в австрийские владения, была следующей. 1 апреля 1785 г. к австрийскому военному представителю в Яссах, капитану Бедеусу, обратились депутаты от запорожских обществ, которые уже 10 лет проживали в Молдавии, с просьбой принять их на цисарску службу. Согласно ордера генерал-майора Эрценберга из Черновцов, от 9 апреля того же года, ему были предоставлены полномочия вести переговоры с запорожцами.
Последующая переписка, которой сопровождался процесс переговоров с запорожскими депутатами, представлена ордерами Высшего Военного совета и Славонской генералкомандой к гражданскому и военному командованию на поприщах Буковины, Эрделя, Бачки и Баната, и соответствующими отчетами и рапортами (в течение апреля-мая в 1785 г.). Согласно им запорожцы могли, не вызывая подозрения молдавской власти, небольшими группами переходить границу с Австрийской империей и сосредоточиваться в Эрделе и Темешварском Банате.
Относительно условий, на которых поселялись запорожцы на Военной Границе в Банате, в отечественной исторической литературе бытует мысль о том, что им была предоставлена широкая автономия. Считается, что они составляли отдельный полк в составе граничарских полков, оставили за собой право пользоваться своими оружием, обмундированием и амуницией и избирать себе старшину. Более того, декларируется существование так называемой Банатской Сечи, которую на протяжении всего времени ее существования возглавляли кошевые атаманы.
Заметим, что запорожцы, ведя переговоры с представителями австрийского военного командования весной в 1785 г. действительно пытались сохранить широкую автономию в системе Военной границы, но австрийская власть согласилась лишь на присвоение офицерских чинов небольшому количеству запорожской старшины. Известно, что во время переговоров с австрийским правительством запорожские депутаты доказывали, что имеют в своем составе четырех старшин, которые претендуют на звание полковников австрийского войска. На это им было указано, что присвоение полковничьего звания будет зависеть лишь от комплектности запорожских команд нижними чинами из расчета 1 полковник на 1000 казаков.
Впрочем, достаточно часто офицерские полномочия эти были чисто номинальными, поскольку австрийское командование в большинстве случаев главными командирами казацких отрядов назначало граничарских офицеров, сербов по национальности. Среди них нам известны майор Кнежевич и ротмистр Чакитиевич, которые летом в 1785 г. были назначены командирами и наблюдателями за запорожцами.
Вопрос о существовании центрального запорожского поселения, - Сечи, - на поприщах Военной Границы долгое время порождало легенды и мифы в украинской исторической науке. Сведения, которые приводит в своей статье Л.Челап, ссылаясь на материалы Архива Воеводини, утверждают, что запорожские команды были разбросаны по многим городам в Банате и Бачке, - Сенти, Сомбори, Суботице, Новые Сади, Панчеви и др., - часто на значительном расстоянии одна от другой, и в небольшом количестве (по 150-160 казаков). Вопрос о сохранении запорожцами собственных оружия и обмундирования отпало с повестки дня уже в первые дни по переселению, когда выяснилось, что у большинства казаков нет приличного оружия и мундиров, и они сами согласились на обмундирование по образцу граничар.
Отметим, что не следует удивляться подобному положению вещей и искать в действиях австрийского правительства относительно запорожцев какого-то подтекста. Существование “Банатской Сечи” в пределах австрийской Военной Границы в конце XVIII века было абсолютно невозможным. Серия реформ Гильдбургхаузена на поприщах Военной Границы, на протяжении 1735-1748 гг., окончательно упразднила остатки граничарской автономии и унифицировала все сферы жизни его населения согласно стандартов, установленных австрийским военным командованием.
Относительно количества запорожцев в Банате и Бачке существует несколько стереотипных взглядов, которые кочуют по страницам научных изданий, начиная со средины ХІХ века. Согласно им запорожцы в количестве 8000 человек жили в г. Сенти и окружающих поселках. Действительно именно эта цифра - 8000 казаков, фигурировала в сведениях предоставленных запорожскими депутатами австрийскому командованию относительно количества запорожцев, которые находятся в Молдавии и готовые заступить на цисарску службу. Именно эта цифра, традиционно наводится многими авторами, начиная с Гендлевика, как реален показатель численности австрийских запорожцев. Впрочем, как видно из документов Славонской генералкоманды, австрийское командование совершило достаточно жесткую фильтрацию запорожцев, которые прибывали к границе империи, - въезд позволили лишь тем из них, кто специальными комиссиями был признан способным к военной службе по возрасту и физическим состоянием; остальных отсылали.
Не исключено также что большинство запорожцев, которые сначала желали вступления на цисарску службу, узнав об условиях австрийского военного командования, отказывались от первоначального намерения. Общее количество казаков, которые на осень в 1785 г. переселились в Австрию,, согласно сведений разных авторов и архивных источников колебались в пределах 1000-1500 человек. Однако отдельные группы запорожцев - прежних российских подданных, продолжали прибывать к пограничным местностям Австрии вплоть до осени в 1787 г. Австрийское правительство размещало их на территории Военное Границы.
Как видно из документов австрийского военного командования и гражданского правительства, г. Сента был лишь сборным пунктом, где сосредоточивались запорожские команды в течение 1785 г. для признания австрийскими офицерами и решения их последующей судьбы и мест
дислокации, поскольку состоянием на 1785-1786 гг. г. Сента, прежний шанец упраздненной Гильдбургхаузеновой реформой Потиской ландмилиции, находился в "глубокому тылу" Военной Границы и не мог быть постоянной ячейкой запорожской колонизации.
Уже в июле-августе в 1786 г. всех запорожцев перевели южнее, ближе к турецкой границе. Среди пунктов их пребывания упомянуты города Новый Сад, Титель, Ковель, Панчево. Как видно из деловой документации таких пограничных соединений, как Батален чайкашив (чайкаши – речные
пограничники) и Немецко-банатский полк, в течение 1785-1787 гг. имела место постоянная ротация запорожцев, которые переводились с полка в батальон и наоборот. Очевидно, это было связано с целесообразностью использования прежних казаков-дунайцев, которые имели опыт морской службы для охраны границы с Турцией по Дунаю, а прежних пехотинцев и конников для службы в пехотном полку. Документы донесли к нам даже имена и фамилии этих казаков. Например: "Иван Чайка, кондуктор, вместе с другими 4-ма казаками переведенный из Чайкашского батальона в 1785 г., согласно директивы" Абсолютное большинство запорожцев, которые служили в двух вышеупомянутых военных командах, были или низшими чинами, или обнимали унтер-офицерские должности. По крайней мере, в списках штаб- и обер-офицеров полка и батальона за период 1785-1791 гг. нами не было обнаружено ни одного запорожца, которому бы австрийским командованием было присвоено офицерское звание.
Корпоративность австрийского служивого офицерства, плохое знание немецкого языка препятствовали служебному продвижению запорожской старшины, что в конце-концов привело к ее недовольству и оттоку из Австрии. Существует несколько точек зрения на время, когда запорожцы массово покинули Банат. Так Ю.Мицик считает, что это произошло в
1811-1812 гг.
Документы Хорватского государственного архива утверждают, что события эти приходятся на время австро-турецкой войны 1788-1791 гг, во время которой большая часть запорожцев была включена в состав Банатского корпуса, который действовал против турков в Волощине и Северо-западной Болгарии. Казаки занимались патрулированием речной системы Дуная, сооружением мостов и понтонов, сопровождением транспорта. На протяжении боевых действий часть запорожцев погибла от ранений и эпидемий, а часть убежала с Банатского корпуса к турецким владениям, и уже в 1791 г. их на Военной Границе осталось лишь несколько десятков пожилых казаков, не способных к военной службе. Для подобного тотального оттока запорожцев из австрийской службы существовало немало причин: недовольство использованием их как рабочей силы во время земляных работ, притеснения и ограничения в религиозных вопросах, муштра и жесткая дисциплина, внедренные австрийским командованием.
Подходя к вопросу о судьбе запорожцев в Бачке и Банате после 1791 г., заметим, что одним из главных условий, на которых запорожцы перешли к Австрийской империи, было сохранение ими холостяцкого состояния. Собственно говоря, это было единственное требование казаков, которого австрийское командование придерживалось без каких либо изменений в течение всего их пребывания на Военной Границе. Большинство казаков в конце XVIII в. по существующей традиции продолжало придерживаться своеобразного "запорожского целебата". Этот факт давал основание многим историкам, в первую очередь венгерским и сербским, утверждать, что запорожцы не оставили после себя ни одного следа на поприщах Бачки и Баната. Это не совсем так. По крайней мере М.Кнежевич отмечает, что еще в средине ХІХ века в городе Сента и его пригороде жило несколько семей, которые вели свою родословную от запорожцев, которые в свое время записались к мещанскому состоянию и женились на венгерских женщинах, – Цинкайло, Икотини, Халмоши (Пушкари –?), Харшаны. Произошло то, что и должно было произойти, – отдельные запорожцы, которые оставили после себя детей мужского пола уже в конце XVIII – начале ХІХ века непременно должны были раствориться среди венгерского и сербского населения южных районов Баната и Бачки. В то же время, воспоминания о непродолжительном пребывании части запорожцев на австрийской службе сохранились в исторической памяти потомков задунайских запорожцев.
Подводя итог, заметим, что история запорожских казаков, которые поселились на Военной Границе Австрийской империи в Банате и Бачке, является слабо исследованной составляющей проблемы судьбы запорожцев после 1775 г. Существующий историко-графический задел данной проблематики, в подавляющем большинстве не является обстоятельным, поскольку не базируется на достаточном количестве источников. Данная разведка представляет потенциал архивных собраний Сербии и Хорватии для последующих казако-изучающих исследований. Появление обстоятельного аналитического направления исследования проблемы зависит от уровня исследовательности главных массивов документальных источников. Непременно появляется вопрос о введении в научное обращение дополнительных материалов архивных собраний Австрии, Хорватии, Югославии (Сербии) и Российской Федерации.
Перевод с украинского выполнила Валькирия