Со словом «драгун» соединяются два понятия: первоначальное – пехота, посаженная на коней, и современное – кавалерия, способная действовать в пешем строю - так определяет этот вид кавалерии справочная книжка императорской главной квартиры.
Первый опыт создания драгунских полков в России нельзя назвать удачным. В 1631 году один такой полк «нового строя» из иностранных наемников был сформирован, участвовал в сражениях с поляками под Смоленском, но очень скоро распался. Во второй половине XVII века также предпринимались попытки собрать полки драгун, рейтар, копейщиков, но по-настоящему боеспособными они стали лишь при Петре Первом.
Первым серьезным успехом драгун было сражение под Калишем в 1706 году. В нем 32000 русских и саксонских кавалеристов под командованием А.Д.Меншикова противостояло 20000 шведов. Союзной кавалерии удалось обратить в бегство конницу противника, но опытные пехотные «каре» стояли непоколебимо. Тогда и сказалась драгунская «двойственность». Спешившиеся драгуны с ружьями наперевес под барабанный бой двинулись сомкнутыми рядами на неприятеля. Швед Мардефельд в этой ситуации предпочел сложить оружие.
Успешно действовали драгуны и в других сражениях Северной войны: под Дерптом, Нарвой, Лесной, Полтавой. К 1725 году в русской армии насчитывалось уже 33 драгунских полка. Кроме того, Петром были в ряде городов сформированы драгунские части для выполнения функций местных войск, просуществовавших до 1811 года.
«Похожесть» драгун на пехоту поддерживалось тогда и обмундированием. Только с 1720 года они получают вместо общеармейских темно-зеленых кафтанов особые: синие с белыми отложенными воротниками, обшлагами, отороченными петлями, белые камзолы и лосины, выделившие драгун и внешне. Вооружение драгун практически не изменялось более 100 лет. В комплект входило ружье, пара пистолетов и палаш.
В дальнейшем количество драгунских полков начинает уменьшаться в связи с образованием и развитием других видов кавалерии: конно-гренадер, конных егерей, карабинеров, гусар, улан, кирасир. Обилие названий говорит о том, что в течении всего XVIII века предпринимались попытки создать части, специализирующиеся на выполнении только определенных боевых задач.
Относительная стабильность наступила в начале XIX века, когда русскую регулярную кавалерию составляли только полки четырех основных видов: кирасиры, драгуны, гусары и уланы. В соответствии с решением Воинской комиссии количество драгунских полков было увеличено и достигло к 1812 году тридцати шести.
Во 2-ом кавалерийском корпусе начал Отечественную войну Московский драгунский полк. Как и для всей русской армии, самое главное испытание выпало драгунам под Бородином. В списках награжденных за этот бой мы видим фамилии шефа Московского полка полковника Н.В.Давыдова, подполковника А.Н.Залесского, командира Псковского полка полковника А.А.Засса и других офицеров.
Московцы продолжили свой боевой путь: отступление армией к Тарутино, зимнее наступление – в прежнем, «драгунском качестве». Псковский же полк вместе с Стародубовским драгунским 17 декабря 1812 года был переведен в кирасиры. Перевод этот стал своеобразной наградой за подвиги, поскольку кирасиры относились к более привилегированному виду кавалерии, как гренадеры в пехоте.
Другие отличия, полученные драгунскими полками за доблесть в сражении с наполеоновскими войсками, более привычны. Ими стали Георгиевские штандарты (лейб-гвардии Драгунский, Киевский, Новороссийский, Рижский, Харьковский полки), Георгиевские и серебряные трубы (лейб-гвардии Драгунский, Дерптский, Рижский, Северский и Черниговский полки), знаки на каски с надписью «За отличие» (Киевский, Лифляндский, Санкт-Петербургский полки).
Несколько особняком в ряду драгунских полков стоял Нижегородский. Судьба забросила один из старейших полков (сформирован в 1701 году) на Кавказ. С 22 июня 1791 года – дня штурма Анапы – началась его легендарная по своим боевым подвигам служба в тех краях. Военные действия на Кавказе практически не прекращались почти сто лет. Присоединение к России Азербайджана, Чечни, Дагестана, Северного и Западного Кавказа, войны с турками и персами – везде участвовали нижегородцы. Полная опасностей и славы жизнь привлекала многих известных воинов. В полку служили Н.Н.Раевский, А.Г.Чавчавадзе, Л.С.Пушкин, М.Ю.Лермонтов, А.А.Брусилов и другие офицеры. Привилегированное положение полка подчеркивалось и особой, пожалованной в 1834 году формой, не имеющей аналогов в русской армии. Нижегородский являлся, пожалуй, единственным кавалерийским полком, снискавшим такое множество коллективных наград. Ни в одном другом не было столько Георгиевских кавалеров. К 1914 году часть имела Георгиевский штандарт с Александровской юбилейной лентой, 17 Георгиевских труб, особую форму и «азиатские шашки», на мундирах личного состава имелись петлицы за военное отличие. В надписи на штандарте отмечено сражение 24 июля 1854 года при Кюрюк-Дара – незаслуженно забытая битва Восточной войны, в которой 16-тысячное русское войско разбило 60-тысячную армию турок. Героями сражения стали нижегородцы, остановившие основной натиск противника.
Своеобразным торжеством «драгунской идеи» стало переименование в 1882 году всех армейских гусарских и уланских полков в драгунские. Офицерам этих полков (армейских кирасир эта участь постигла раньше) пришлось расстаться с характерными для каждого из упраздненных видов кавалерии элементами формы, что вызвало резкий протест и массовый уход их из армии. Это решение наложилось на введение непопулярной формы, получившей почти официальное название «мундир а-ля Russe». Многие исследователи квалифицируют эти нововведения как крупную ошибку, в результате которой значительно упал престиж профессии офицера, армия потеряла многие прекрасно подготовленные кадры, что не могло не сказаться на ее боевых качествах, в том числе и во время злополучной русско-японской войны.
В этой войне основную массу русской кавалерии составляли казаки, а драгуны приняли в ней очень ограниченное участие. Единственным полком, заслуживающим признательность, был «местный» Приморский драгунский полк, отличившийся в многочисленных стычках с японцами.
После войны Николай II вернул названия бывшим гусарским и уланским полкам, но мера эта имела значение уже чисто символическое. Форма (за исключением парадной) почти перестала отражать характерные особенности различных полков. Еще более похожими друг на друга стадии кавалеристы с началом первой мировой войны.
Характер действий всей регулярной кавалерии к тому времени стал полностью одинаковым – драгунским. Возросшая плотность огня закрепившейся пехоты уже не всегда позволяла коннице действовать против нее в конном строю. Поэтому кавалеристы были обучены воевать и по-пехотному тоже – атаковать перебегающими цепями, когда надо – окапываться и держать оборону. Надо заметить, что подготовка личного состава в русской армии была поставлена на высоком уровне. Достаточно сказать, что практически во всех знаменитых кавалерийских боях этой войны победу одерживала русская конница. Качество унтер-офицерского состава определял Г.К.Жуков, сам служивший в 10-м Новгородском драгунском полку: «Основным фундаментом, на котором держалась старая армия, был унтер-офицерский состав, который обучал, воспитывал и цементировал солдатскую массу. Кандидатов на подготовку унтер-офицеров определяли тщательно. Отобранные проходили обучение в специальных учебных командах, где, как правило, была образцово поставлена боевая подготовка…. Надо сказать, что офицеры подразделений вполне доверяли унтер-офицерскому составу в обучении и воспитании солдат. Такое доверие, несомненно, способствовало выработке у унтер-офицеров самостоятельности, инициативы, чувства ответственности и волевых качеств. В боевой обстановке унтер-офицеры, особенно кадровые, в большинстве являлись хорошими командирами». Кавалерийские офицеры имели высокую квалификацию. Так, в начале 1915 года огромную убыль офицеров в пехотных полках временно компенсировали переводом в них офицеров-кавалеристов, которые вполне грамотно справлялись с новыми обязанностями.
Задачи, выполняемые кавалерией вообще и драгунами в частности, были разнообразны. Для глубокой разведки в расположение неприятеля постоянно высылались разъезды, порой проводившие в пути по нескольку дней и привозившие ценные сведения о передвижениях и намерениях врага. В наступлении эскадроны преследовали отходящего противника , не давая ему оторваться и спокойно закрепиться на следующих рубежах. При отходе наших частей
конники до конца держали оборону, выигрывая необходимое время, в последний момент ускользая от наседающего неприятеля в конном строю.
Примечательно, что противник тоже отдал должное нашей блестящей кавалерии. Так, известный военный писатель генерал фон Позек в работе «Германская конница в Литве и Курляндии» пишет: «Русская конница была достойным противником. Ее состав был прекрасен. Особенно она отличилась в разведке. Ее дозоры и разъезды появлялись повсюду и отличались умением хорошо применяться в местности. Русская конница никогда не избегала ни конного, ни пешего боя. Мы знали, что перед нами достойный и равный противник…. Умение русской конницы прикрывать отход своих частей с особенной яркостью сказалось в лесистой местности…. Охранение русской конницы сжимало наши разъезды в железные тиски, постоянно стремясь их отрезать, обойти и отогнать…».
После революции закончился боевой путь драгунских полков русской армии.
Взято из военно-исторического журнала "Ратоборец" №9 1991 года издания.