Сообщений в теме: 355

[Soviet2009]

В книгах, посвящённых морскому делу, часто пишут про тактику Ушакова и Нельсона. Они разрезали кильватерный строй противника на 2 части, затем брали одну из частей в тиски и уничтожали огнём с двух сторон. Затем принимались за следующую часть. Здесь такое возможно?

[Kater]

В книгах, посвящённых морскому делу, часто пишут про тактику Ушакова и Нельсона. Они разрезали кильватерный строй противника на 2 части, затем брали одну из частей в тиски и уничтожали огнём с двух сторон. Затем принимались за следующую часть. Здесь такое возможно?

Невозможно...вернее возможно, но только с компутером и слабым человекомТактика Нельсона сработала потому, что его противник был очень слаб (французы фатально ослабели в революцию, а испанцы весь век плохие были, по датчанам другой разговор). Турки тоже были не ахти. Так и в игре - более менее сильный противник либо собьет паруса либо по очереди уничтожит подходящие корабли, стреляя несколькими судами по одному.А с компьютером и слабым человеком можно попробовать, но пользы мало - лучше не резать линию противника, а окружать его и долбить несколькими кораблями по одному борту

и если играете с компом - тогда выставьте корабль в самое начало ветра и огибайте его флот по ветру - и вся премудрость как только вы уходите в леветник сразу делаете либо разворот на 16 румбов (только не оверштаг иначе скорость теряете либо просто ) выбераете направление не в леветник и следуйте параллельным курсом противнику - болььше ничего и не придумаешь

Густ, если произнести эти слова вслух, можно вызвать демона)

Сообщение отредактировал Kater: 11 сентября 2009 - 14:33

• 0

"In veins of Englishmen flows blood of Normans-Vikings - blood of the first seas lords in the history. Russian occur from waterless steppes of Mongolia" © The Times, on august 24, 1853.

• Наверх

[gust]

))

[Soviet2009]

Короче игра в игре

[Bloody Ares]

Не знаю, спрашивалось это уже или нет, но не могли бы вы объяснить смысл каждого из построений: когда их нужно использовать, при каком количестве кораблей, какие команды отдавать кораблям в построении при изменении ветра...Было бы очень интересно)

на сайте есть очень хорошие статьи, там и все термины необходимые и тактика морского боя описана здешними адмиралами - очень рекомендуюигра в игре - хорошо сказано похоже на то. но трудно в начале, чем дальше тем интересней, хотя все равно хрен научишься наверное, до сих пор все свожу к тому у кого морда шире тот и прав

• 0

Сейчас играю за Корнелиев.

• Наверх

[gust]

с компом все очень просто - чему учиться то? там только нужно управлять каждым кораблем причем чем меньше кораблей тем проще начните с 2-х хотябы и по тихоньку добавляйте и с компом если у него преимущество в численности нужно биться всего лишь 2-мя методами - если тяжи у вас больше 4 ранга - тогда можно сбивать паруса, просто делаете так как я сказал - огибаете эскадру противника держа его на траверзе и заставляете его гнаться за собой - головные корабли будут идти за вами поветру а остальные против - причем комп редко рушит строй - ну и сбиваете паруса флагману и так всем - если видите что не удачно складывается обстановка - сбиваете паруса ближайшему и уходите по ветру - противник будет гнаться за вами и растянет строй - а потом добьете корабли без парусов когда собьете все - или второй вариант - когда не тяжи - держать противника на ручнике и все время следовать параллельным с ними курсом не давая сближаться - комп ручником не пользуется потому можно его утопить практически без потерь  хотя это мутно для совершенствования поиграйте просто в сражения возьмите 2 короабля против 2-х сначала а потом добавляейте компу по кораблю когда вы сможете завалить 6 кораблей компа 2-мя своими - наращивайте группировку - играйте с 3-мя с 4мя и так далее... Я еще раз говорю тут просто главное сноровка и кто быстро щелкает мышью и плюс хороший навык наводить в ручную орудияи лучше с самого начала управлять каждым кораблем отдельно - строй это излишествои ради бога не сближайтесь с компом сами - пусть он и туп но пушке на автобое бьют точно также как и ваши - и если у вас нет критического перевеса в орудиях и бортах нужно держаться на расстоянии

[derek23]

Жуткое напряжение морских битв, вероятно, можно лучше всего ощутить, если взглянуть на них самым свежим взглядом на борту — глазами корабельного юнги. На большом военном корабле было сорок или пятьдесят мальчиков — до 10 процентов команды. Некоторые из них были детьми знатных родителей, гардемаринами, учившимися на морских офицеров. Но гораздо больше было малолетних преступников, воспитанников благотворительных обществ, бедных мальчишек, отправленных работать с младых ногтей. Считалось, что им минимум по тринадцать лет, но многие из мальчиков были одиннадцати, десяти, а некоторые — даже шести лет от роду. Они были на побегушках у команды: чистили корабельный гальюн, играли на барабанах и флейтах, служили денщиками у офицеров. Однако во время боя мальчишкам поручали важнейшее дело — они превращались в «пороховых обезьян», носившихся [146] с орудийной палубы в пороховой погреб и обратно, поднося порох к пушкам. Чтобы уберечь порох от случайной искры, они либо прятали заряды под своими куртками, либо таскали их в деревянных ящиках или кожаных мешках. В пороховом погребе царил полумрак: скудный свет ламп просачивался из «световой каюты» — узкого шкафа с горящими фонарями, отделенного от погреба переборкой с толстыми иллюминаторами. Канонир и его помощники насыпали порох в картузы — бумажные, шелковые или фланелевые пакеты. Вопрос, сколько именно пороха должно быть в заряде, был предметом замысловатых вычислений и бесконечных диспутов между артиллеристами. Справочники предлагали самые разнообразные формулы. «Умножь вес ядра на столько его диаметров, сколько уложится один за другим в казенной части, — рекомендует одно руководство. — Произведение умножь на шесть, это произведение раздели на 96, частное даст тебе число фунтов, потребных, чтобы зарядить орудие перед боем». Как только вахтенные замечали врага, скуку плавания сменяло напряженное предвкушение боя. Матросы бросались готовить корабль к битве. Надо было дать больше места пушкам — и на орудийных палубах, где взрослый человек едва мог выпрямиться во весь рост, в мгновение ока разбирали переборки, из которых было выгорожено нечто вроде кают для офицеров. Прислуга отдраивала порты и выкатывала большие пушки, которые в любое время держали заряженными, подтягивала канаты казенной части, проверяла тали и другую оснастку своих чудовищных машин. Рядом с орудием ставили ведра с водой — одно для питья, другое — чтобы протирать после выстрела канал ствола. [147] Палубу поливали водой и посыпали песком, чтобы тверже стоять на ногах. Бомбардиры раздевались до пояса, готовясь к суровому испытанию. Они повязывали на головы косынки — чтобы пот не заливал глаза и чтобы хотя бы отчасти заглушить рев пушек. Наконец, поджигали длинные куски фитиля. Фляги с пороховой мякотью для запала были уже наготове. После этого пушкарям оставалось только ждать «с непреклонно сжатыми губами и горящим взором». Юнги кидались в погреб и приносили первые картузы. Каждый стоял у своей пушки — и головы их кружились от волнения. С тускло освещенной орудийной палубы качавшегося на волнах корабля матросы видели через порт только обрывки окружающего мира — вот зеленоватая вода, вот далекий горизонт, вот голубое небо. Вряд ли кто-нибудь на нижней палубе мог заметить неприятеля до того момента, когда начинался бой. Над тлеющим фитилем нежно вился дымок, люди бледнели, их горло сжималось, под ложечкой сосало, а мысли устремлялись в тысячу направлений сразу. Они жаждали боя, они страшились его. И вот бой начинался. Корабль разворачивался на волне. На фоне голубого неба вздымались паруса противника. Под ними — угрожающе разверстые пасти орудий, не обязательно далеко. Британские капитаны, в частности, предпочитали поединок на самой близкой дистанции — «бой нока-рей»: перестрелка велась на таком близком расстоянии, что ноки — концы рей обоих кораблей — почти соприкасались. Иногда дистанция была такой близкой, что канонир своим прибойником мог бы дотянуться до жерла вражеской пушки, нацеленной на него. [148] Услышав приказ капитана, лейтенант командовал: «Огонь!» Весь корабль содрогался. «Каждая его мачта, каждый его шпангоут и бимс дрожали под тяжестью оглушительного удара». Выстрелы пушек и на суше-то были громоподобными, но грохот залпа в замкнутом пространстве орудийной палубы совершенно ошеломлял. «От раскатов канонады, — писал Мелвилл, — у меня зазвенело в ушах и заплясали все кости»]]>{29}]]>. Юнги были тоже оглушены этим грохотом. Напряжение боя приводило их в исступление, которое трудно описать словами. Они наперегонки передавали бомбардирам пакеты с порохом и взапуски мчались вниз за новыми. Гигантские клубы серного дыма вылетали из жерл пушек. Большой корабль расходовал в бою полтонны пороха в минуту, палубы заволакивал густой дым. Орудийному расчету некогда было оценить эффективность своей работы: жизнь артиллеристов зависела от их сноровки. После выстрела один из пушкарей просовывал в ствол стальную спираль на шесте, чтобы удалить нагар и остатки несгоревшего пороха. Затем другой моряк прочищал ствол мокрой губкой, чтобы погасить тлеющие угли, которые, возможно, оставались там. Третий забивал в ствол заряд — пакет с порохом, затем закатывал ядро и, наконец, заталкивал пыж — ком рваной пеньки. Куском проволоки, просунутой через запальное отверстие, пакет протыкали, а в запал насыпали из фляги затравочный порох — тонкую пороховую мякоть. Теперь предстояла трудная работа — подкатить пушку к орудийному порту. Самые тяжелые орудия обслуживал расчет из восьми человек. Лафет 42-фунтовки весил 7500 фунтов, а это означало, что каждому из тех, кто налегал на тали, [149] приходилось раз за разом подтаскивать к порту почти полтонны металла — задача непростая, особенно если корабль в этот момент кренился на противоположный борт. Такую работу поручали самым сильным морякам, и все же за годы наполеоновских войн британское правительство выдало 40 тысяч бандажей для матросов, которых свалила в койку грыжа. Когда орудие было выкачено, одни матросы закрепляли его у борта, другие устанавливали вертикальную наводку, поднимая рычагами казенную часть в соответствии с указаниями командира и фиксируя ее клиньями. Сужающийся к жерлу ствол пушки не был параллелен каналу ствола, отчего точное прицеливание было сложным делом. Английские канониры обычно старались пускать ядра над самой водой прямой наводкой в корпус врага. Французы предпочитали стрелять по снастям противника, используя для этого книппели — железные ядра, состоящие из двух полушарий, соединенных цепью или прутом. Бешено вращаясь, они рвали в клочья ванты и паруса]]>{30}]]>. Все эти сложные и опасные задачи требовалось выполнять так быстро, как только возможно, — первоклассный орудийный расчет мог производить выстрел каждые две минуты, иногда даже ежеминутно. Темп огня был чрезвычайно важен, и расторопность расчетов оттачивалась бесконечной муштрой. Крик офицеров непрерывно подгонял артиллеристов во время боя. Юнги были в эпицентре этого средоточия насилия. Их ноги ныли от непрерывной беготни вверх и вниз по трапам, в ушах стоял болезненный звон, а глаза были воспалены от едкого дыма. [150] Но впереди были еще большие ужасы. Реву пушек отвечали отчетливым эхом орудия противника. Ядра пролетали мимо с таким звуком, словно рядом рвали холст, или врезались в корпус, будто огромные кувалды, проламывающие борт насквозь. И тут мальчишки понимали, зачем шпигаты и палубы окрашивают в красный цвет — чтобы скрыть брызги и потеки человеческой крови. Царил хаос. Один четырнадцатилетний юнга, вспоминая битву, описывает ее как «приводящую в неописуемое смятение и ужасную». По словам одного моряка, «все небо было покрыто дымом, воздух раздирал громоподобный грохот, поверхность моря была в фонтанах от ядер, прошедших мимо цели, корабль дрожал, и мы слышали, как всюду летают посланцы смерти». Ядра главного калибра и осколочные гранаты свистели мимо на такой скорости, что их не было видно. «Я был ужасно занят, подавая порох, — вспоминает участник битвы, — когда увидел, как кровь брызнула из руки одного из людей у нашей пушки. Я не видел, что именно в него попало, был виден только результат». Кто-то снова и снова повторял «Отче наш», кто-то, опьяненный опасностью, впадал в своего рода экстаз. Бой не оставлял места сентиментальности. «Человеку по имени Олдрич выстрелом оторвало руку, — повествует один моряк. — И почти в ту же самую минуту еще одно ядро самым ужасным образом выворотило наружу его кишки. Не успел он упасть, как двое или трое подхватили его и выбросили за борт. Ведь он все равно не мог бы выжить». Единственным местом, где юнга мог хоть ненадолго укрыться от ужасов бойни, был пороховой погреб. Только там, ниже ватерлинии, мальчику не грозила внезапная [151] смерть. Но капитаны знали, сколь привлекательным это убежище может быть для малодушных, и ставили там часового с приказом стрелять в каждого, кто попытается убежать с палубы вниз. Даже юнга, чтобы часовые его пустили, должен был предъявить свой пороховой картуз. Но если он все же пытался спрятаться в трюме, часовой имел право застрелить его на месте. Взяв новые заряды, похожие на десятифунтовые мешки с мукой, юнга возвращался на сцену ужасного спектакля, которую только что покинул. Иногда усердие юнг было чрезмерным. В 1761 году на борту «Громовержца» «пороховые обезьяны» во время ночного боя слишком спешили, и пакет с порохом в темноте остался без присмотра. Искра воспламенила его, при взрыве погибли тридцать человек. Юнги носились взад и вперед по палубе, увертываясь от пушек, прыгающих от отдачи, и от снопов огня, вылетавших из запальных отверстий и опалявших бимсы верхней палубы. Они знали, что смерть в любую секунду готова принять их в объятия. Искра, попавшая в картуз одного мальчика, подожгла его опасный груз. «Порох вспыхнул и сжег почти всю плоть на его лице, — пишет очевидец. — Бедный мальчик воздел руки вверх, словно заклиная о помощи, но еще одно ядро тотчас разорвало его пополам». Морские сражения практически всегда окутаны флером славы. Адмирал Горацио Нельсон — один из тех, кто довел приемы морского боя до высших степеней жестокости, — сейчас триумфально стоит на своей величественной колонне на Трафальгар-сквер. Но даже с поправкой на общую жестокость войны морской бой кажется верхом безумия. Две команды бедных, неграмотных людей, больных [152] цингой, насильно уведенных из дома и запертых на корабле, палят друг в друга прямой наводкой из огромных пушек — ритуал почти непостижимой дикости и варварства. И то, что этот ритуал достиг расцвета именно в век Просвещения, — глубокий парадокс, объяснить который не в состоянии ни одна теория политических конфликтов

[Armalite]

да уж... Превосходство в дальности у бригов, шлюпов и фрегатов играет свою роль. На выходных двумя бригами принудил к сдаче фрегат 5го ранга, два галеона и два галеаса. Правда бриги после этого были калеками - один был без мачты и еле ползал, но пушек - полный набор без одной, другой без бушприта, но с полным парусным вооружением, но...почти без пушек. Да и воевал я больше часа... А компьютер всё-таки болван...Научиться воевать на море действительно довольно просто, главное понять как начинать битву. Правда используется тактика, которая была невозможна во времена отсутствия радиосвязи - типа поворотов "все вдруг". Вроде тогда флот шел в бой кильватерной колонной? Или я не прав и бывало что шли и цепью?

Сообщение отредактировал Armalite: 28 сентября 2009 - 11:07

[Moxica]

Здравствуйте. Где-то читал,что можно во время боя переключать камеру на нижнюю палубу у линкоров,как это сделать подскажите пожалуйста.

[Золд Горыныч]

Moxica, вот тут подробно про работу камер http://totalwar.fun/...opic=10326&st=0