Сообщений в теме: 213

[Ober-Leutenant]

C удовольствием.

"Летом 1790 года Екатерина писала барону Гримму, что, в случае торжества французских либеральных идей и в других государствах можно считать Европу погибшей".

А. Г. Брикнер. История Екатерины Второй, с. 704.

Начнём с того, что приведенной Вами цитаты на указанной Вами странице в сочинении А.Г. Бринкера нет. Впрочем, это не важно. Важно то, что Вы вчитываете в слова Екатерины собственный смысл, трактуя угрозу, исходящую, по ее мнению, от Франции как угрозу военную (у нас же изначально речь шла о «реальной угрозе появления наполеоновской армии на своей территории», т.е. о собственно военной угрозе – угрозе интревенции), чего самой Екатерине бы даже в страшном сне присниться не могло. Напротив, императрица полагала, что «Франция, подобно Польше, лишится всякого значения» (С. 674) и «войско, состоящее из 20.000 казаков, без труда могло бы очистить путь от Страсбурга до Парижа» (С. 678). 4 декабря 1791 г. императрица писала, «что нет никакого основания бояться Франции» (С. 680). Не поленитесь и почитайте-таки Брикнера (Ч. V, Гл. I «Реакция»), там есть масса интересного о восприятии Екатериной «французской угрозы» (впрочем, Вам очевидно надо было сделать это ранее, прежде, чем Вы вырвав цитату из контекста, взялись доказывать недоказуемое). Хотя даже приведенных мною свидетельств вполне достаточно, чтобы убедиться, что КОНКРЕТНО Екатерина никакой военной угрозы, исходящей от Франции, не осознавала. В приведенной Вами цитате речь идёт об угрозе, исходящей не от французских штыков, а от французских либеральных идей, каковые грозят основам существующих монархических порядков. Смысл угрозы сама Екатерина проясняла так: «Мы не должны предать добродетельного короля в жертву варварам. Ослабление монархической власти во Франции подвергает опасности все другие монархии… Безначалие есть злейший бич, особливо когда действует под личиною свободы, сего обманчивого призрака народов. Европа скоро погрузится в варварство, если не поспешать ее от оного предохранить. С моей стороны, я готова воспротивиться всеми моими силами. Пора действовать и приняться за оружие для устрашения сих беснующихся. Благочестие к сему возбуждает, религия повелевает, человечество призывает, а с ними драгоценные и священные права Европы сего требуют» (С. 680).

Полагаю, что я рассеял Ваши заблуждения относительно Екатерины и ее восприятия французских событий и «французских угроз». Если б Вы сразу прочитали Вами же приведенный источник и снизошли до точных ответов на поставленные мной вопросы («что осознавал, на каком основании осознавал»), то и заблуждений бы не возникло…

Об остальном - позже. Прошу меня извинить, но времени очень мало...

Панове, позволите вопрос от восхищенного зрителя?
Вы обсуждаете конкретные исторические события? Или спорите, у кого были какие намерения?

Мнэ... А разве можно описывать и объяснять события, не принимая во внимание намерений людей, которые собственно и действуют в истории? Ибо событие является некоторым результатом констелляции интенций (сиречь намерений) акторов, их ценностных ориентаций, мотивов и эмоций, институциональных рамок (принятых норм, процедур и операций), типа коммуникации и много еще чего. Если исходить только из т.н. "фактов", то напридумывать можно что угодно (например, обсуждаемую тут боязнь Екатерины II французского вторжения).

Сообщение отредактировал Ober-Leutenant: 06 февраля 2011 - 21:51

• 0

Я ученый, а не активист. И моральному осуждению предпочитаю анализ.
Майкл МАНН

...Так называемый простой, средний, нормальный, положительный человек меня не устраивает... Скучно...
Василий ШУКШИН

...Ты обер или штаб?
"Горе от ума"

• Наверх

[agnez]

Емеля 3,

Вы не хотите отвечать на мои вопросы - так почему я должен отвечать на ваши?Почему меня ваши то сентенции интересовать должны то?))))) Подобная манера дисскусий мне знакома,когда оппонент не говорит по сути ,а берёт на измор заставляя приводить ссылки,залазить на книжные полки,заставлять вспоминать имена авторов,год издания, потом обсуждать источники в надежде ,что оппоненту это надоест и тот сдастся.....Ну считайте себя победителем тогда если в сборнике документов исторических 1941 года издания не могу найти даты...книжечка старенькая ветхая,страничек не хватает,тем не менее определяю как 1811 по июнь 1812 года инструкции...Дальше что?

Что и требовалось доказать. Ничего кроме общих фраз и ни чем не подкрепленного ИМХО я от вас не услышал. Нарушение вами правил сего раздела оставлю модератору, продолжать же дисскурсию с неимеющим понятия о теме человеком, мне не интересно. Подтяните матчасть по данному периоду, тогда и продолжим разговор.

Ober-Leutenant, камраду Alick можно порекомендовать прочесть Альберта Вандаля "Франко-русский союз во время Первой империи"

]]>http://lib.ololo.cc/a/53609]]>

Могу напомнить только один пример касательно спора о изначальном отношении Наполеона к России: "У Франции может быть только один союзник - это Россия" (с) Наполеон Бонапарт, из речи на заседании Государственного Совета, 2 января 1801 года. Куда идет гм... избирательное цитирование коллег из более поздних лет когда Россия выступила открытым врагом Франции я думаю ясно...
Вообщем старательно не замечаем происходящего в 1801-1804 годах, ибо придется признать, что Франция оказалась перед войной с Третьей коалицией, члены которой изначально ставили своей целью уничтожение существующего там режима, путем агрессии. И если у Британии с Австрией были веские причины воевать с Наполеоном(уж слишком он и его политика угрожала этим странам), то Россия во главе с Александром ввязалась в войну не имея никаких критических противоречий с Парижем.

Могултай хорошо написал по теме: ]]>http://wirade.ru/his...an_history.html]]>

[Емеля 3]

Что и требовалось доказать. Ничего кроме общих фраз и ни чем не подкрепленного ИМХО я от вас не услышал. Нарушение вами правил сего раздела оставлю модератору, продолжать же дисскурсию с неимеющим понятия о теме человеком, мне не интересно. Подтяните матчасть по данному периоду, тогда и продолжим разговор.

А что вы доказали????...Отсутствие таких инструкций?....вот они лежат передо мной)))) Я вам должен перепечатать текст или день жизни выкинуть,чтоб найти инструкции Лористону в интернете?Можно сделать...но что это изменит?Вы ещё чего нибудь придумаете....)))

Могу напомнить только один пример касательно спора о изначальном отношении Наполеона к России: "У Франции может быть только один союзник - это Россия" (с) Наполеон Бонапарт, из речи на заседании Государственного Совета, 2 января 1801 года. Куда идет гм... избирательное цитирование коллег из более поздних лет когда Россия выступила открытым врагом Франции я думаю ясно...

Словам политиков на заседаниях не стоит доверять...мало ли что кто говорит...тем более сами признаёте,что говорилось и абсолютно другое...И вообще причём тут слова...имеют значение только возможности и события ,которые склонны развиваться по собственной логике...или вы будете отрицать тот факт,что любому наплюйону чтоб добиться мирового господства рано или поздно прийдётся с Россией воевать?))) Ах да....по вашей версии наплюйоны об этом не мечтают...им бы мирно примусы починять встречая спокойную старость и только эти злокозненые русские загоняют несчастных до Сталинградов и Березины...)))

[Стрiлець]

А что вы доказали????...Отсутствие таких инструкций?....вот они лежат передо мной)))) Я вам должен перепечатать текст или день жизни выкинуть,чтоб найти инструкции Лористону в интернете?Можно сделать...но что это изменит?Вы ещё чего нибудь придумаете....)))

Модераторское:
Пользователь Емеля 3, необходимо заметить, что, в соответствии с п.6 Правил Форума, участник дискуссии ВПРАВЕ потребовать аргументации приводимых оппонентом тезисов, и получить необходимые подтверждения. В противном случае тезисы оппонента считаются голословными, с вытекающими последствиями.
Ответы типа "Можно сделать...но что это изменит?Вы ещё чего нибудь придумаете" - некорректны по определению. Изменит, не изменит, придумает, не придумает - сделать все же надо. В рамках дискуссии.

Сообщение отредактировал Стрiлець: 06 февраля 2011 - 22:55

• 0

Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?
И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего.


Коли хтось каже: «Я люблю Бога», а ненавидить брата свого, той не правдомовець. Бо хто не любить брата свого, якого бачить, той не може любити Бога, якого він не бачить.
І таку ми заповідь одержали від Нього: «Хто любить Бога, той нехай любить і брата свого.»

1 Іоанна.4:20.21

• Наверх

[agnez]

Что бы сэкономить место переброшу посты с другого форума по этой теме:

Нажмите, чтобы прочитать

Хорошо известно, что в феврале 1810 года Барклай де Толли, в качестве военного министра представил Александру I доклад "О защищении западных пределов России", где предлагал вести оборонительную приграничную войну в треугольнике Западная Двина - Днепр.
Принцип оборонительной войны Барклай де Толли мотивировал не тактической боязнью столкновения русских с иноземными армиями за пределами России, а стратегическим названием трех главных слагаемых будущего военного успеха: во-первых,- куда (на Петербург, Москву или Киев) нанесет Наполеон свой главный удар, во-вторых,- как поведут себя австрийцы и прусаки , в-третьих,- как долго продлится русско-турецкая война.
Из этого доклада делается вывод, что Барклай де Толли выступал только за оборонительную доктрину.
Анализ положения положения учитывал тот факт , что Россия выделила немалые силы для войны с Турцией и это одна из причин выдвижения доктрины оборонительной войны в 1810 году
Однако начали готовиться именно к наступательной войне .

Подготовкой к наступательной, а отнюдь не к оборонительной войне занимался непосредственно Барклай де Толли, как военный министр.
Как член ГосСовета, по должности, докладывал Императору в том числе и оборонительный вариант, то есть как все военное снабжение , которое свезено к самым границам Империи, надобно защищать, в случае если придется именно защищаться, а не наступать.

Отсюда этот Барклаевский "треугольник".
С начала 1810 года со стороны России начинаются самые активные приготовления к войне.

27 января 1812 г. "Комиссией для составления военных уставов и уложений" под руководством Военного министра Барклая де Толли разработан проект "Учреждения для военного министерства", на основании которого центральные провиантская и комиссариатская экспедиции получили названия департаментов. Управление каждым департаментом возлагалось на его директора. Директору провиантского департамента присваивалось звание генерал-провиантмейстер, директору комиссариатского департамента - генерал-кригскомиссар.
С интендантского ведомства была снята задача снабжения войск вооружением.
20-21 марта 1812 г. военному министру было доложено о создании этих департаментов. Основным недостатком данного "Учреждения" являлась двойственная подчиненность довольствующих органов Военному министру.

Именно в этот момент Александр назначает Барклая еще и командующим 1-й армией, с полномочиями верховного главнокомандующего.
В соответствии с разработанным "Учреждением для управления большой действующей армией" с 27 февраля 1812 г. главнокомандующему был подчинен генерал-интендант армии, на которого возлагалась непосредственная забота по обеспечению действующей армии продовольствием, жалованием, вещами, аптечными припасами, лошадьми и подводами через полевые провиантские и комиссариатские управления во главе с полевыми генерал-провиантмейстером и генерал-кригскомиссаром, с правами, аналогичными соответствующим должностным лицам военного министерства.
С конца марта 1812 года вся служба тыла русской армии подчинялась непосредственно Барклаю де Толли.

В феврале 1812 года войну остановить можно было только одним способом, вывезти все приготовленные запасы на восток, от границ и армии к границам не отправлять.
Однако ничего подобного сделано не было.

В марте 1812 года полки гвардии стали покидать окрестности Санкт-Петербурга, где они были расквартированы, продвигаясь к западной границе России.
В апреле над Зимним дворцом был спущен императорский флаг, что означало, что Александр I покинул свою резиденцию и отбыл к армии.

В своем письме генерал-провиантмейстеру военного министерства от 9 апреля 1812 г. военный министр Барклай-де-Толли писал:
"Предмет учреждения дриссенского запаса столь важен, что ваше превосходительство не должны ни одной минуты потерять бесполезно. Я желал бы даже, что для ускорения распоряжений Вы сами туда отправились и дали оным самое основное движение, что не оставите немедленно исполнить".

В 1810-1812 гг. были произведено изучение и картографирование западных областей Империи и по возможности Польши и Пруссии , созданы полугодовые запасы продовольствия и фуража для 1-й, 2-й и 3-й Западных армий.

На 27 приграничных базах-складах было собрано 353 652 четвертей муки, 33 271 четвертей крупы , 468 690 четвертей овса и большое количество прочего снабжения .
Поскольку большая часть запасов была размещена именно в приграничных районах, то в случае отхода в глубь страны армии могли остаться без продовольствия.
Так как Барклай-де-Толли очень опасался того ,что Наполеон нанесёт удар раньше ,чем успеет сосредоточиться русская армия , то были созданы новые базы 2-й и 3-й линий, где было сосредоточено 261 054 четвертей муки, 24 928 четвертей крупы и 326 032 четвертей овса.
Уже в ходе войны, тыловые продовольственные базы постоянно пополнялись.

Армия была увеличена вдвое.

Для чего в марте 1812 года армии начали стягиваться непосредственно к западным границам Империи?
Для чего у самых границ размещались склады, магазины?

Такая система расположения войск с одной стороны объясняется тем, что Александр и Барклай-де-Толли не знали, как будет наступать Наполеон, но с другой стороны именно такая система расположения войск есть признак подготовки к наступательной войне .
Впрочем одно второе не опровергает. Вопрос только в том, примет ли решение Александр нападать первым, а на случай нападения Наполеона был рассмотрен в том числе оборонительный план, концепцию которого и предлагал в свое время Барклай, а сам план разработал Фуль, как штабной работник .

Судя по тому, что войска были выдвинуты непосредственно к западным границам Империи, , готовился к реализации план превентивного удара по дислоцированным в Варшавском герцогстве и в Пруссии французским войскам. Этот план в феврале 1811 г. предложил Александру бывший главнокомандующий русской армией Л. Л. Беннигсен.
Его подробности можно узнать и из воспоминаний не кого нибудь ,а самого начальника штаба 1-й армии Ермолова
"Мнения насчет образа войны были различны. Не смея взять на себя разбора о степени основательности их, я скажу только то, что мне случалось слышать.
Военный министр предпочитал войну наступательную. "
Военный министр - это как известно сам Барклай-де-Толли , его непосредственный начальник, командующий 1-й армией и де факто главнокомандующий русской армией.

Барклай-де-Толли , как всем известно, очень удачно проявил себя во время наступательной финской компании, а потому ему и было поручено возглавить армию, а не Багратиону.
Но и тот и другой были поставлены Александром во главе армии именно в связи с тем, что армия готовилась наступать, а не отходить, согласно приписываемого теперь уже Барклаю-де-Толли какого то скифского плана и гениального его замысла.
И Багратион и Барклай-де-Толли это генералы наступления, а не обороны и отхода.

Для действительной реализации скифского плана следовало поступить согласно отлично известному и с успехом реализованному подобному плану Петра I по измору армии Карла XII .
Например : вывоз и по необходимости уничтожение всех запасов провианта и фуража , создание мобильных конных отрядов для действия против обозов и по путям сообщения противника .
Однако подготовки к таким мерам до начала войны просто не было.

ОЛЕГ СОКОЛОВ, "ПОГОНЯ ЗА МИРАЖОМ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА И ПЛАН НАПОЛЕОНА НАКАНУНЕ ВОЙНЫ"

Нажмите, чтобы прочитать

В войнах революции Наполеон, как известно, принял самое активное участие, и даже когда он из полководца превратился в политика и взял всю полноту власти в стране, он все равно остался заложником громадного конфликта, противопоставившего Францию всему кон-тиненту. Старая Европа не могла примириться с революционными завоеваниями, а отдать их, не подвергая опасности новую систему, Наполеон не мог. Точнее, Европа не могла примириться с новым положением дел до тех пор, пока Англия готова была финансировать борьбу. Для британского правительства война против республики была войной против опасного конкурента в торговле и промышленности. В качестве возможного выхода из этой беспросветной войны Наполеон видел либо разгром Англии, либо союз с какой-нибудь мощ-ной державой в Европе, который позволил бы навязать остальным странам существующую реальность.
После Трафальгара шансы на прямой удар и высадку в Англии уменьшились почти до нуля. Остался только второй выход. В качестве могущественной державы, с которой можно было бы договориться, Наполеон фактически рассматривал только Россию. Почему? Ответ очень прост: Франция не имеет с Россией непо-средственных границ, нигде их интересы не пересекают-ся настолько, чтобы не было возможности разрешить их мирным путем. Между двумя державами, напротив, лежат государства, с которыми у каждой из них серьез-ные проблемы. И самое важное: Наполеон считал, что социально-политические изменения во Франции никак не угрожают внутреннему порядку в России. Поэтому Тильзитский мир и союз в 1807 году былн абсолютно искренними со стороны императора французов. Война с Россией была для Наполеона стратегически и политически ненужной, а в военном смысле невыгодной. Напротив, мир и союз сулили надежды на то, что его империя надежно утвердится. Парижская биржа, самый беспристрастный из всех наблюдателей, подтверждает это безоговорочно. Курс 5% ренты, который колебался в 1805 — 1807 годах между 60 и 80 франками, поднялся до 93,4 при известии о заключении Тильзитского мира. На такой высоте этот «барометр доверия правительству», как называл биржу Наполеон, не был никогда ни до, ни после. Вполне понятно, что император французов делал все возможное, чтобы поддержать и сохранить любой ценой этот мир.

Иное настроение было в России. «Общество французов нам ни к чему не служило; ни один из нас не искал не только дружбы, даже знакомства ни с одним из них, невзирая на их старания, — писал впоследствии Денис Давыдов. — 1812 год был уже посреди нас, русских, с своим штыком в крови по дуло, с своим ножом в крови по локотъ».
Аристократический Петербург встретил известие о мире с нескрываемой враждебностью. Шведский посланник Стединг писал: «Неудовольствие против императора (Александра I.— О. С.) все увеличивается... и императору со всех сторон угрожает опасностъ. В обществе говорят открыто о перемене правления и необходимости передать престол по женской линии — возвести на престол великую княжну Екатерину». Но Александр I довольно быстро начал отклоняться от условий Тильзита. Хотя и с согласия Наполеона, Россия вскоре отбирает у шведов Финляндию, а у турок Молдавию и Валахию. Русский царь в то же время
активно подталкивает австрийцев к новой войне с Фран-цией. Характерно, что в ходе самой кампании 1809 года Россия фактически игнорирует союзнические обяза-тельства, нарушает условия континентальной блокады.
Камнем преткновения стало восстановление Напо-леоном в 1807 году части польского государства. Какое-то время император французов все еще стремится укрепить союз с Россией. После развода с Жозефиной он делает дипломатический зондаж в надежде получить руку сестры Александра I — великой княжны Анны Павловны, но после долгих унизительных проволочек Наполеону дают знать, что ему будет отказано.
Отношения накаляются. Начиная с 1810 года русские войска понемногу подтягиваются к границам. В бумагах многих государственных и военных деятелей прослежи-вается одна идея: начать превентивную войну и разда-вить «очаг заразы» — герцогство Варшавское, поднять против Наполеона Германию и уничтожить француз-скую империю, покончив тем самым с революционной бациллой в Европе.
Вот что писал в феврале 1811 года генерал Бенниг-сен, подготавливая план военных действий против Франции: «Не лучше ли ей (России. — О. С.) предупре-дить своих неприятелей наступателъной войной... Наиболее полезно овладеть Варшавою (коей потеря поразила бы и обезоружила часть поляков, неблагорас-положенных к России))) Итак, ясно видно, что Напо-леон на первый случай не может иметь более как 90 тысяч французов в своем распоряжении на войну с русскими... прибавим к сему, что, оставаясъ в оборо-нительном положении, дадим мы полякам увеличить их войска, между тем как наступательными действия-ми, если не успеем мы истребить или рассеять полъ-ской армии, то по крайней мере уменьшим ее гораздо, обезоружа оную хотя бы частъю... Ко всему этому, что изъяснил я, кажется мне, что властъ Наполеона никогда менее не была опасна для России (sіс!), как в сие время, в которое он ведет несчастную войну в Гишпании и озабочен охранением болъшого про-странства берегов...»
ІІодобные мысли недвусмысленно высказаны в «По-литическом мемуаре», представленном Александру I д'Аллонвилем. Здесь прямо говорилось, что необходи-мо «...начать наступление, вторгнувшисъ в герцог-ство Варшавское, войдя по возможности в Силезию, и вместе с Пруссией занять линию Одера, чтобы заставить выступить германских князей и возбудить восстание на севере Германии. 2. Расформироватъ польское правительство, рассеять его вооруженные силы... и безжалостно разорить герцогство (!), если придется его оставитъ... 9. Нападать только с пода-вляющим превосходством сил и выгодой ситуации... Нельзя терятъ из виду, что человек, с которым мы воюем, соединил силы старой Франции с завоеваниями новой Франции и силами организованного якобинизма, который составляет сущность его власти. Мало по-этому поставитъ препятствие на пути столь боль-шой мощи, но необходимо ее уничтожить».
Такие же мысли высказывали в своих заметках Ба-гратион и его начальник штаба Сен-При, Барклай де Толли и Александр Вюртембергский.
Для Наполеона эти приготовления не остались неза-меченными, однако до лета 1811 года он еще верит в возможность уладить противоречия с Россией. Но ситуация становится явно угрожающей. Более двухсот тысяч русских солдат сосредотачиваются на границах герцогства Варшавского.
Даву присылает императору один рапорт тревожнее другого. «Нам угрожает скорая и неизбежная война. Вся Россия готовится к ней. Армия в Литве значи-тельно усиливается. Туда направляются полки из Курляндии, Финляндии и отдаленных провинций. Не-которые прибыли даже из армии, воевавшей против турок...
В русской армии силен боевой дух, а ее офицеры бахвалятся повсюду, что скоро они будут в Варшаве...» (3 июля 1811 из Гамбурга).
Спустя всего несколько дней Даву снова пишет: «Сир, я имею честь адресоватъ Вашему Величеству последние рапорты из Варшавы, а также расписание каждого полка... Вероятно, эти рапорты силъно преувеличе-ны, ибо согласно им в Ливонии и Подолии собрано более двухсот тысяч солдат, но ясно, что силы рус-ских там очень значительны...»
Император выжидает. 15 июля он пишет министру иностранных дел: «Господин герцог де Бассано, пошли-те курьера в Россию, чтобы ответить на присланные графом Лористоном депеши... скажите, что я готов уменьшить данцигский гарнизон и прекратить воору-жения, которые мне дорого стоят, если Россия со своей стороны сделает нечто подобное; мои пригото-вления имеют оборонительный характер и вызваны вооружением России...»
Но навстречу идут только новые тревожные донесе-ния:
Князь Экмюльский (Даву.— О. С.) Императору Гамбург. 11 июля 1811 года.
Сир, я имею честь передать Вашему Величеству рапор-ты из Варшавы.
Князь Экмюльский...
Августово. 27 июля.
Раньше повсюду говорили, что приготовления на границах герцогства — это лишь мера предосторожности русских, вызванная перемещением польских войск, теперь русские открыто говорят о вторжении в герцогство по трем направлениям: через Пруссию; из Гродно на Варшаву и через Галицию...
(Интересно, что именно эти направления наступления указываются во многих проектах русского командова-ния.)
...Рапорт Лужковской таможни (на Буге) 6 июля 1811.
Три офицера из дивизии Дохтурова осматривали границу по Бугу... Русские жители и казаки уверяют, что эти офицеры приехали выбирать место для лагерей и что скоро русская армия вступит в герцогство.
...Рапорт из Хрубешова 27 августа 1811.
Письма, полученные из России, возбуждают разговоры о приближающейся войне... Повсюду в окрестностях ожидается прибытие новых войск (русских. — О. С.), для которых приготовляются запасы... .
Рапорт генерала Рожнецкого из Остроленки 31 августа 1811.
...Новости с северной границы Ломжинского департамента подтверждают то, что уже много раз говорилось: большое количество повозок циркулирует между Пруссией и Россией. Ни от кого не скрывают, что речь идет о боеприпасах.
15 августа на торжественном приеме в Тюильри по случаю своего дня рождения Наполеон обратился к рус-скому послу Куракину с угрожающей речью: «Я не хочувойны, я не хочу восстановитъ Польшу, но вы сами хотите присоединения к России герцогства Варшав-ского и Данцига... Пора нам кончитъ эти споры. Император Александр и граф Румянцев будут отве-чать перед лицом света за бедствия, могущие постиг-нуть Европу в случае войны. Легко начать войну, но трудно определить, когда и чем она кончится...»
Речь была воспринята как объявление о разрыве с Россией. С этого момента Наполеон приходит к мысли разрубить гордиев узел политики ударом меча.
Январь 1812. Отдаются первые распоряжения о начале концентрации Великой армии, а уже в начале весны за Эльбой сосредоточились грозные массы 2-го, 3-го, 4-го и 6-го армейских корпусов.
Каковы же планы императора в готовящейся кампа-нии? В письме к Бертье от 16 марта 1812 года Наполеон излагает свои соображения: «Если русские не начнут агрессию, самое главное будет удобно расположитъ войска, хорошо обеспечить их продоволъствием и по-строитъ предмостные укрепления на Висле. Короче, быть готовым выступнтъ в поход, если война все же начнется...» В случае русского наступления император предполагает осуществить мощный фланговый удар с севера (рубеж реки Алле), отрезать неприятеля от коммуникаций и нанести ему сокрушительное пораже-ние. Важнейшая точка опоры подобного маневра — крепость Данциг. В 1811 году Наполеон писал Вюртем-бергскому королю: «Данциг — это ключ ко всему». Мысль об оборонительно-наступательной операции на территории Польши была долгое время основной кон-цепцией возможной войны с Россией.
Хотя ни в марте, ни в апреле 1812 года русская армия не перешла границ, военная машина империи Наполео-на не могла уже остановиться. Из Италии и Испании, с берегов холодного Северного моря и теплой Адриатики перемещались десятки тысяч солдат, катились пушки, поднимали пыль на дорогах тысячи лошадиных копыт. Обратной дороги уже не было.
К 15 апреля основные массы первых восьми армей-ских корпусов сосредоточились на огромном простран-стве от Эльбы до Вислы, растянувшись примерно на триста километров по фронту и на пятьсот километров в глубину.
Император — начальнику генерального штаба Бертье. Париж, 30 марта 1812.
«Мой любезный брат, если русские не двинутся вперед, моим желанием будет провести здесъ (см. выше) весъ апрелъ, ограничиваясъ активными работами по соору-жению моста в Мариенбурге и вооружением предмо-стного укрепления в Мариенвердере... Построитъ также надежные укрепления в Диршау на правом берегу Вислы,... которые могли бы прикрыть отступление армии, если ей придется отходить в Данциг...»
Наполеон предполагает, что Великая армия найдет в рубеже Вислы хороший барьер для защиты своего стратегического развертывания: «Боевой порядок ар-мии будет следующий:
1-й корпус в Эльбинге, Мариенбурге и Мариенвердере
2-й корпус в Данциге
3-й корпус в Торне
4-й корпус и баварцы под командованием вице-короля в Плоцке
Вестфальцы, саксонцы, поляки и прусская дивизия в Варшаве
Австрийцы поддержат крайний правый фланг
Генеральная квартира и гвардия в Позене... Таким образом 1 мая моя армия будет в боевом порядке на Висле».
Почти в точном соответствии с директивами императора корпуса французов и их союзников в полмиллиона человек вышли в начале мая на рубежи Вислы.
26 мая из Дрездена Наполеон отдает директивы о марше к границам России. Война фатально предрешена.
В инструкциях, данных в тот день Даву, войска должны иметь на подходе к границе хлеб на четыре дня у каждого солдата и муки на двадцать дней в обозе, причем «...оставленные позади багажи смогут нагнать армию после первой экспедиции». По замыслам французского полководца, бои с русскими войсками будут недолгими. (Он знал, что в русском лагере нет единого мнения на предстоящие боевые операции, нет фактически единого командования и многие генералы кипят желанием насту-пать. И был уверен, что сможет разгромить русскую армию в пограничном сражении, при этом часть русских войск обязательно перейдет в наступление, а основные боевые операции развернутся в Польше.)
26 мая Наполеон пишет брату Жерому, командующему южной группой корпусов: «Я поручаю вам защиту мостов в Пултуске и Сироцке, на Нареве и Буге, потому что в моем выдвижении я дам неприятелю, возможность наступатъ до Варшавы». Еще яснее он, излагает свою концепцию действий в письме брату от 5 июня из Торна: Жером должен «...заставить всех предполагать, что вы будете двигатъся на Волынь и приковатъ противника как можно долыие к этой провинции, в то время как я обойду его правый фланг... Я перейду Неман и займу Вилъну, которая будет первой целью кампании... Когда этот маневр будет замечен неприятелем, он будет либо соединяться и отступатъ, чтобы дать нам битву, либо сам начнет наступление... Во втором случае, когда... враг будет под стенами Праги (предместье Варшавы.— О. С.) и на берегах Вислы, ...я охвачу его,... и вся его армия будет сброшена в Вислу...»
Рапорты Рожнецкого, Соколынщкого и других не прошли бесследно. В первых числах июня (всего за несколько дней до вторжения!) он уверен, что русская армия будет контратаковать. Впрочем, так уж ли он заблуждался? «Неприятель, собранный на разных пунк-тах, есть сущая сволочь... Прикажи, помолясь Богу, наступать...» — писал 20 июня Александру I князь Ба-гратион.
Наполеон — Бертье 10 июня из Данцига: «...В то вре-мя как противник начнет наступательные операции, которые не дадут ему никаких выгод, ибо по самым здравым рассуждениям он уткнется в Вислу, он прои-грает несколъко маршей; левый фланг нашей армии, который перейдет Неман, навалится на его правое крыло ранъше, чем он сумеет предпринять контрме-ры. Если же противник не произведет никаких переме-щений, король (Жером.— О. С.) должен угрожатъ Гродно и Белостоку... Но общий план все равно таков, чтобы, уступая им территорию на нашем правом фланге, выдвинуть левое крыло вперед...» Задача Же-рома — действовать прежде всего осторожно и согласо-вывать свои маневры с общим движением Великой армии.
Наполеон не только остерегается наступления русских — он считает, что их силы в наступающем крыле будут велики, и в письме Бертье от 11 июля указывает: «…Самое важное, чтобы наше правое крыло не втянулось в бой против превосходящих сил и слаженно отходило с одной позиции на другую»(!)
Четыре дня спустя император отдает последние пред-варительные распоряжения. Он намечает пункты, где должны начать операцию три основные группы корпу-сов. Левое крыло под началом Наполеона (около 220 тысяч человек) должно было форсировать Неман неподалеку от Ковно; центральная группа (около 80 ты-сяч человек) под командованием Евгения Богарне должна была переправиться между Ковно и Олитой; правая группа (около 70 тысяч человек) под командова-нием Жозефа Бонапарта должна была действовать в на-правлении Гродно. Наконец, 10-й корпус Макдональда выдвигался, чтобы обеспечить прикрытие крайнего ле-юго фланга основной группировки, а австрийский кор-пус Шварценберга прикрывал правое крыло стратегиче-ского фронта Великой армии.
16 июня в Кенигсберге министр иностранных дел Франции герцог де Бассано подписал ноту о разрыве дипломатических отношений с Россией и уведомил об этом правительства европейских стран, а 22 июня посол Франции в России Лористон затребовал свои паспорта вследствие разрыва отношений между странами.
Непонятно, откуда взялся миф, который гуляет в течеиие уже многих десятилетий по страницам отечественной литературы — Наполеон-де напал на Россию без объявления войны. Французский император скрывал не факт начала войны и не то, что его войска будут переходить Неман, но где и в котором часу они это сделают. «Я должен перейти с главными силами у Ковно, — писал Наполеон Даву 20 июня, — постарайтесь не показывать неприятелю ни одного пехотинца, ни одного кавалериста. Пусть первыми солдатами, которых увидит противник, будут понтонеры».
А на правом берегу было все спокойно, и русские полки не пытались мешать готовящейся переправе.
23 июня на биваке в лесу у Вильковышек Наполеон продиктовал приказ о форсировании Немана. Солдатам зачитывали воззвание императора: «Солдаты! Вторая польская война начата...»
Поздно вечером вольтижеры 13-го легкого полка переправились на лодках через реку. Казачий разъезд приблизился к неизвестным пехотинцам.
— Кто идет? — окликнул их командир патруля.
— Франция! — ответил командир вольтижеров.
— Какого черта вы пришли сюда?! — крикнул по-французски казачий офицер.
— Сейчас увидите...— с этими словами капитан воль-тижеров приказал взять ружья наизготовку...
На рассвете солнечные лучи осветили невиданное зрелище. Полторы сотни тысяч солдат в яркой красоч-ной униформе двинулись в строгом порядке к трем наведенным за ночь мостам. Сверкали на солнце строй-ные ряды штыков, блестели каски бесчисленных кава-леристов, колыхались под ветром плюмажи, развева-лись знамена. Под несмолкаемый крик «Да здравствует император!», повторяемый на всех языках Европы, Ве-ликая армия вступала на землю, откуда ей не суждено будет вернуться...
Война началась. В соответствии с планом Наполеона, главная часть его войск устремилась к Вильне. При внимательном анализе первых дней кампании поражает удивительная, чрезмерная осторожность, с которой французские дивизии продвигались вперед. Вплоть до занятия Вильны и даже еще некоторое время спустя Наполеон ожидал русского контрнаступления хотя бы на одном из флангов
Наполеон — Бертье, 25 июня из Ковно.
«...Передайте Неаполитанскому королю (Мюрату.— О. С.), что Его Величество надеется, что князъ Эк-мюлъский (Даву.— О. С.) уже сконцентрировал войска и что Вы со своей стороны не преминете держать сосредоточенной Вашу кавалерию... Прежде чем сде-лать хоть шаг вперед, нужно, чтобы ситуация на «шахматной доске» прояснилась. Особенно важно, чтобы мы заняли весь левый берег Вилии. Вице-королъ (Евгений Богарне.— О. С.) сможет поддержать нас только через два дня. Поэтому сейчас речи быть не может о наступлении на Вилъну; чтобы осуществить такое ответственное движение, нужно, чтобы импе-ратор находился во главе войск, а также чтобы левый фланг был надежно прикрыт».
Бертье — Неаполитанскому королю, из Ковно, 25 июня 10 ¼ часа вечера.
«...Император опасается, что слшиком большое рассредоточение кавалерии может привести к ненуж-ным стычкам...»
Бертье — Нею. из Ковно, 26 июня, 5 часов утра.
«...Необходимо, чтобы вы могли прийти на помощъ маршалу (Удино.— О. С.), если он будет атакован... и чтобы он сам мог прийти вам на помощъ, если Вы будете атакованы у Вилъно...»
Наполеон — Даву, из Ковно, 26 июня, 3 ½ часа утра.
«...Соберите Ваши войска и дайте им отдохнутъ. Разведайте, естъ ли хорошая позиция на случай, если неприятелъ атакует Вас. Поторопите генерала Ком-пана. Соберите все выделенные отряды Вашего корпу-са. Нужно, чтобы Вы постоянно держалисъ насторо-же... Нельзя идти против всей неприятельской армии. так как преследуют разбитые войска...»
Бертье — Гранжану,

Нажмите, чтобы прочитать

2 марта 1810 император Александр 1 утверждает записку военного министра, предусматривающую также "средства действовать наступательно на места, самые важные для неприятеля", хотя пока что тон здесь больше оборонительный.
Но Наполеон четко проходит как противник. С этого времени начинается активная программа подготовки России к войне с Францией.
Январь 1811.
Доклад военного министра императору: занять территорию герцогства Варшавского, для чего создаются две армии и отдельный корпус.
В 1811 на западной границе сосредоточены до 200 тыс. русских войск.
Французы могут им противоставить всего до 70 тыс. у Даву (Эльбский обсервационный корпус) и 50 тыс. поляков.
Союзы с Австрией и Пруссией не подписаны.
Можно понять беспокойство французов.

23 января 1812.
Записка военного министра императору: наступать в Пруссию и в герцогство Варшавское.
Март 1812.
Император утвердил "правила главного предначертания военных действий" - в первую очередь занятие части территории соседних держав, но предусматривалась и возможность отступления.
Март 1812.
Отысканы переправы через Неман и к ним стали свозить заготовленные строительные материалы , корпусным командирам разосланы соотв. инструкции о предстоящем наступлении.
1 апреля 1812.
Военный министр докладывает императору: "предупредить неприятеля", войска могут "тотчас двинуться" через границу.
Начинает выдвигаться 1-й Западная армия.
Апрель 1812.
Император Александр 1 решает не переходить первым границы -- опоздали с концентрацией войск и скрыть это не удалось
Причина понятна -- новые данные разведки , теперь противник сильнее и надо перебросить ещё войск .
. Даву с тревогой пишет Наполеону: "русские открыто говорят о вторжении в герцогство [Варшавское] по трем направлениям: через Пруссию; из Гродно на Варшаву и через Галицию".
Неудивительно что весной 1811 Наполеон пришел к выводу, что Россия может начать войну уже в этом или следующем году, на что прямо и указал российскому послу в беседе 15 августа.

Военная реформа, планы наступательной войны (коих около 8 было ) , концентрация войск у западных границ , строительство в приграничных районах дорог и заготовка там-же и строительных материалов .
Ведь даже с Кавказа забирали полки .
Самый активный зондаж почвы для создания новой антифранцузской коалиции.
План контрмер Наполеона :
а) русские наступают.
Часть корпусов сдерживает их на линии Вислы у Варшавы (Жером), другие - обходят с севера и юга , наносят удар по правому флангу, прижимают к реке и уничтожают (Наполеон).
Эта концепция обороны и контрнаступления сохраняла силу вплоть до июня 1812.
б) (корректировки весны 1812) возможно, что русские обороняются.
Война сводится к действиям вблизи границы.
Разгром русских, заключение мира - соблюдение условий континентальной блокады и восстановление Польши в границах 1772 года как буфера против русских.

Как вообще мог Наполеон доверять Александру после того как последний решил воспользоваться трудностями французов в Испании и решил самым коварным образом ударить французов в спину?
И это после того как Наполеон пощадил Россию после катастрофы при Фридланде. Русской армии тогда фактически не было и начни французы наступление тогда и их остановить было нечем. После Фридланда от регулярной русской армии осталось примерно 40 тысяч, и даже с собрав всё, что можно, максимально выходило не больше 60 тысяч. А самое главное, русская армия была полностью деморализована, утомлена и не желала воевать.

Наполеон не стал вторгаться в Россию отнюдь не потому, что якобы не был готов к такой войне, а только потому, что не видел смысла воевать с Россией и желал с ней не войны, а союза. Только после того как он понял, что Россия непременно ударит в спину при любом удобном случае, то вот только тогда он стал готовиться к войне с Россией.

Тут ещё вот что - Александр и Барклай-де-Толли не имели точных и достоверных данных о реальной численности французской армии и о возможных её резервах. В результате в Петербурге пришли к выводу о том, что с началом испанской компании у Наполеона нет возможности отразить удар с Востока. Полагали, что 300-400 тысяч французских солдат в Испании - это примерно 2/3 всех тех сил которые имеет Наполеон, и что против России на Восточный фронт могут быть направлены только 150-200 тысяч солдат. Учитывали в Петербурге и то, что эти 150-200 тысяч солдат не могли быть переброшены быстро, и при ударе русской армии они могли быть разбиты по частям. Те сведения, которые получали в Петербурге очень сильно занижали численность французской армии. Вот у Александра и возник соблазн ударить в спину французам. Имей в Петербурге достоверные данные о французской армии и её возможностях, то там сидели-бы смирно, как мышь за веником.

[Емеля 3]

Модераторское:Пользователь Емеля 3, необходимо заметить, что, в соответствии с п.6 Правил Форума, участник дискуссии ВПРАВЕ потребовать аргументации приводимых оппонентом тезисов, и получить необходимые подтверждения. В противном случае тезисы оппонента считаются голословными, с вытекающими последствиями.Ответы типа "Можно сделать...но что это изменит?Вы ещё чего нибудь придумаете" - некорректны по определению. Изменит, не изменит - сделать все же надо. В рамках дискуссии.

ОК! Полностью согласен...Привожу источник ,,Сборник исторических документов,, 1941 год издание.тираж 50000 экземпляров,фабрика юношеской книги издательства ЦК ВЛКСМ. Москва.ул Фридриха Энгеса,46..цена 2руб 50 коп...Редактор Л.В.Гюне))))))))) Формальности надеюсь соблюдены?)))Сами исторические документы в комп запихнуть не могу физически...))Это надеюсь все понимают....)))

Как вообще мог Наполеон доверять Александру после того как последний решил воспользоваться трудностями французов в Испании и решил самым коварным образом ударить французов в спину? И это после того как Наполеон пощадил Россию после катастрофы при Фридланде. Русской армии тогда фактически не было и начни французы наступление тогда и их остановить было нечем. После Фридланда от регулярной русской армии осталось примерно 40 тысяч, и даже с собрав всё, что можно, максимально выходило не больше 60 тысяч. А самое главное, русская армия была полностью деморализована, утомлена и не желала воевать. Наполеон не стал вторгаться в Россию отнюдь не потому, что якобы не был готов к такой войне, а только потому, что не видел смысла воевать с Россией и желал с ней не войны, а союза. Только после того как он понял, что Россия непременно ударит в спину при любом удобном случае, то вот только тогда он стал готовиться к войне с Россией.

Боже какое непонимание человеческой психологии,особенно психологии наплюйонов...Камрад Агнец вероятно действительно верит,что наплюйон был способен мыслить рационально ограничиваясь рамками европейской политики, а мы имеем дело с психологией карточного игрока с манией величия....Нападая на Россию уже мечтал подобно Македонскому(или Жириновскому) через полгода мыть сапоги в индийском океане(для этого были собраны подробные карты Кавказа и дорог в Индию и война с Россией рассматривалась как промежуточный этап для главной задачи. Из письма французкого солдата ,, Мы вступим сначала в Россию,где мы должны посражаться немного,чтоб открыть себе проход дальше.Ах отец,идут удивительные приготовления.Старые солдаты говорят,что они не видели ничего подобного.Одни говорят ,что это для похода на Индию,другие для похода в Египет.Мне всё равно.Я хотел бы дойти до самого конца света,, Конечно письмо солдата не исторический документ,но отражает настроение французов и какие то утечки информации об истинных планах....наполеоновских планах как мы говорим...))))

Сообщение отредактировал Емеля 3: 06 февраля 2011 - 23:21

[Ober-Leutenant]

камраду Alick можно порекомендовать прочесть Альберта Вандаля "Франко-русский союз во время Первой империи"

]]>http://lib.ololo.cc/a/53609]]>

Можно. Поможет ли?

Могу напомнить только один пример касательно спора о изначальном отношении Наполеона к России: "У Франции может быть только один союзник - это Россия" (с) Наполеон Бонапарт, из речи на заседании Государственного Совета, 2 января 1801 года. Куда идет гм... избирательное цитирование коллег из более поздних лет когда Россия выступила открытым врагом Франции я думаю ясно...
Вообщем старательно не замечаем происходящего в 1801-1804 годах, ибо придется признать, что Франция оказалась перед войной с Третьей коалицией, члены которой изначально ставили своей целью уничтожение существующего там режима, путем агрессии. И если у Британии с Австрией были веские причины воевать с Наполеоном(уж слишком он и его политика угрожала этим странам), то Россия во главе с Александром ввязалась в войну не имея никаких критических противоречий с Парижем.

Могу лишь добавить, что мотивы Александра, руководствуясь которыми он активно принимал участие в сколачивании Третьей коалиции, были слишком далеки от того, что позднее стали называть Realpolitik (т.е. политика, основанная сугубо на прагмастических соображениях и свободная от морализаторства).

Видение Александром настоящего, а самое главное будущего, отразились в секретной инструкции Новосильцеву перед отправлением последнего в Англию от 12 сентября 1804 г. с целью заключения антифранцузского союза. Александр предлагает Англии союз не с целью противостоять агрессии Франции, а с тем, чтобы «послужить действительно полезной и благородной цели» – переустройству Европы на справедливой основе. Он высказывает желание перехватить у французов их, по его словам, самое мощное оружие – «убеждение, которое они сумели внушить всему миру, что они действуют во имя свободы и блага народов». И если Бонапарт лишится этой силы, то дни его могущества будут сочтены. Александр считал, что народы уже «узнавшие свободную форму правления» будут не в состоянии вернуться к старым формам правления, которые кроме того, означали бы «регресс человечества». Поэтому задача России и Англии в этих государствах рисуется Александром как «укрепить в них свободу на и её истинных основах». В конкретных мероприятиях, предлагаемых Александром, тоже сквозит его вера в силу разума и в силу убеждения вне зависимости от того личный ли это разум или коллективный. Так в отношении Сардинии Александр предлагал: «Россия и Англия, восстановив Сардинского короля на троне ... легко могут сообща уговорить его дать своим подданным свободную и разумную конституцию», причём он был убеждён, что «сардинский король несомненно и сам увидит насколько это в его собственных интересах». Того же плана уверенность в благоразумии выражал Александр и в отношении французского народа.

В общем, мотивы Александра имели крайне мало точек пересечения со стремлением обеспечит безопасность своей империи, которое ему некоторые стремятся приписать.

• 0

Я ученый, а не активист. И моральному осуждению предпочитаю анализ.
Майкл МАНН

...Так называемый простой, средний, нормальный, положительный человек меня не устраивает... Скучно...
Василий ШУКШИН

...Ты обер или штаб?
"Горе от ума"

• Наверх

[agnez]

Ober-Leutenant, в свое время на ФАИ очень серьезно прорабатывали альтернативы по 1801-1815. Пришли к выводу, что Александр своими прожектами о "всеобщем благе и священном согласии" упустил реальную возможность решить балканский вопрос в целом и проблему Проливов в частности. В реалиях первых двух десятилетий XIX века, ни одна из европейских держав по сути ничего не могла бы предпринять для остановки русского продвижения на Юг. Само существование даже не союзной, а просто нейтральной к России Франции делало это невозможным.
И Вена, и Лондон попросту не имели пространство для политического и военного маневра, т.к. первая была зажата между Францией и Россией, а вторая не имея реалных рычагов остановить продвижение русских к Проливам. Тут даже легендарный Royal Navy не смог бы помочь. Франция имела свои интересы на Востоке, но они в то время никак не пересекались с русскими, более того, противники были одни и теже, что делало эти страны если не союзниками, то во всяком случае благожелательными нейтралами.

Вместо этого, Россия ввязавшись в десятилетие войн с Францией и ее союзниками и вассалами, в результате получила расстроенную вконец экономику, разорение западных губерний, вечно бунтующую Польшу и сотни тысяч убитых и искалечиных. Вкупе с кличкой "жандарм Европы" это вместе с непомерными имперскими амбициями привело в конце концов к фиаско Восточной войны.

Сообщение отредактировал agnez: 07 февраля 2011 - 12:19

[Миша]

Могу лишь добавить, что мотивы Александра, руководствуясь которыми он активно принимал участие в сколачивании Третьей коалиции, были слишком далеки от того, что позднее стали называть Realpolitik (т.е. политика, основанная сугубо на прагмастических соображениях и свободная от морализаторства).

Видение Александром настоящего, а самое главное будущего, отразились в секретной инструкции Новосильцеву перед отправлением последнего в Англию от 12 сентября 1804 г. с целью заключения антифранцузского союза. Александр предлагает Англии союз не с целью противостоять агрессии Франции, а с тем, чтобы «послужить действительно полезной и благородной цели» – переустройству Европы на справедливой основе. Он высказывает желание перехватить у французов их, по его словам, самое мощное оружие – «убеждение, которое они сумели внушить всему миру, что они действуют во имя свободы и блага народов». И если Бонапарт лишится этой силы, то дни его могущества будут сочтены. Александр считал, что народы уже «узнавшие свободную форму правления» будут не в состоянии вернуться к старым формам правления, которые кроме того, означали бы «регресс человечества». Поэтому задача России и Англии в этих государствах рисуется Александром как «укрепить в них свободу на и её истинных основах». В конкретных мероприятиях, предлагаемых Александром, тоже сквозит его вера в силу разума и в силу убеждения вне зависимости от того личный ли это разум или коллективный. Так в отношении Сардинии Александр предлагал: «Россия и Англия, восстановив Сардинского короля на троне ... легко могут сообща уговорить его дать своим подданным свободную и разумную конституцию», причём он был убеждён, что «сардинский король несомненно и сам увидит насколько это в его собственных интересах». Того же плана уверенность в благоразумии выражал Александр и в отношении французского народа.

В общем, мотивы Александра имели крайне мало точек пересечения со стремлением обеспечит безопасность своей империи, которое ему некоторые стремятся приписать.

Из этого сообщения, лично мне, не понятен как вывод, так видение будущего Александром. Видно то, что Александр пытается выбить главное оружие из рук противника(возможно, потенциального), для подрыва его могущества. А как может отразится это могущество на дальнейшей безопасности империи он не упоминал. Может он боялся потери личной власти, а может, после серьезного усиления противника, и неблагоприятный исход военного столкновения или серьезные трудности на этом поприще? Да и вообще, все выглядит логичным, т.е. ослабление вероятного противника и получение от этого возможных выгод, например, территориальных или создание союзных государств, что ведет к усилению империи, а соответственно и к обеспечению ее безопасности.

• 0

• Наверх

[Ober-Leutenant]

Из этого сообщения, лично мне, не понятен как вывод, так видение будущего Александром.

Было бы странно, если бы короткое сообщение дало бы исчерпывающий ответ о видении будущего таким непростым персонажем, как Александр Павлович. Но я в своё время посветил этой персоне три года (диплом про него я писал), и поэтому то, как он представлял будущее я знаю в существенных деталях. А вывод о превалировании в мотивах Александра идеалистических стремлений (а вовсе не прагматических намерений и мотивов) могу подкрепить значительным массивом источников.

Видно то, что Александр пытается выбить главное оружие из рук противника(возможно, потенциального), для подрыва его могущества. А как может отразится это могущество на дальнейшей безопасности империи он не упоминал. Может он боялся потери личной власти, а может, после серьезного усиления противника, и неблагоприятный исход военного столкновения или серьезные трудности на этом поприще? Да и вообще, все выглядит логичным, т.е. ослабление вероятного противника и получение от этого возможных выгод, например, территориальных или создание союзных государств, что ведет к усилению империи, а соответственно и к обеспечению ее безопасности.

Всё это, конечно, здорово, но это Ваши рассуждения, а не рассуждения Александра. Со всеми вытекающими последствиями.

• 0

Я ученый, а не активист. И моральному осуждению предпочитаю анализ.
Майкл МАНН

...Так называемый простой, средний, нормальный, положительный человек меня не устраивает... Скучно...
Василий ШУКШИН

...Ты обер или штаб?
"Горе от ума"

• Наверх