Назад

Монастырская церковь с единственным большим круглым куполом, непривычным после шпилей польских костелов и русских луковок, тяжелой своей стремительностью разительно походила на вкопанного в землю витязя.

Ольгерд и Измаил подошли к вратам.

- Троицкой эту церковь, как и монастырь, стали называть совсем недавно, - начал рассказ новый знакомый, - пятьсот лет назад потомки князя Олега Черниговского, Ольговичи, чьей родовой усыпальницей стал этот храм, нарекли его Кирилловским. В честь Кирилла, святого, которого почитают христиане в странах Средиземного моря...

- Значит великий был человек, - отозвался Ольгерд, - раз князья древнерусские его именем церковь свою назвали...

Измаил в ответ хмыкнул.

- Если бы! Епископ Александрийский Кирилл был редкий казуист, мракобес и политикан. При его назначении недовольные горожане едва не подняли бунт и ромейским властям пришлось вызывать войска. Это был первый в истории Церкви кровавый гонитель евреев, язычников и раскольников, заслуживший своей неистовостью столь мрачную славу, пред которой меркнет «подвиг» самого Герострата: подстрекаемые им фанатики до смерти забили профессора Александрийской библиотеки Ипатию, знаменитую женщину-ученого, одну из самых просвещенных людей своего времени. Кроме того, он своими трактатами как никто способствовал церковному расколу, последствия которого ощутимы и до сих пор ...

- Батюшка в монастырской школе говорил, что пути святых неисповедимы, -перекрестившись у входа и понизив голос, ответил Ольгерд. - Однако если все то, что ты сейчас рассказал - правда, то в самом деле, зачем было именем этого Кирилла, которого у нас и не знает никто, русскую церковь называть?

- Причина только одна, - крестясь вслед за Ольгердом, прошептал Измаил, - князю Всеволоду нужно было, чтобы храм строили не здешние, а александрийские мастера.

Они углубились в шелестящий церковный сумрак. В церкви было пусто, лишь во мраке отбрасываемых колоннами теней шепталось несколько монахов, по всей видимости готовившихся ко всенощной службе, посвященной молитвам за упокой убиенных братьев. Ольгерд повел носом и огляделся по сторонам. Несмотря внутренний простор - под уходящим ввысь куполом вполне могло уместиться не меньше трех сотен человек, - воздух внутри пах сыростью, ладаном и чуть-чуть мышами, а сама древняя церковь имела вид неухоженный и облупленный. Осыпавшиеся фрески, плесень у основания поддерживающих свод колонн и, наконец, полуобвалившийся потолок над хорами, ясно свидетельствовали о том, что у нынешней братии нет ни денег ни мастеров, которые могли бы содержать творение неведомых зодчих в должном порядке.

Не дойдя десятка шагов до алтаря, перед которым, чуть раздвигая сумрак, островком благочиния кучно мерцали свечи и лампады, Измаил повернул направо и подвел Ольгерда к обширной глубокой нише.

- В одном предатель не обманул, - прошептал он. - Саркофаги Ольговичей действительно пропали.

На земляном полу, куда показал странный египтянин, были видны глубокие прямоугольные вмятины, словно оставленные большими тяжелыми сундуками.

- Слушай, - начиная злиться, сказал Ольгерд, - может хватит всех этих недомолвок? Ты объяснишь мне, наконец, что это все означает?

Измаил кивнул.

- Вся история, от начала до конца получится очень долгой. Пока что расскажу самое важное. Внук Ярослава Мудрого, князь Олег Святославич, потерпел поражение в междоусобной борьбе и бежал в Константинополь. Однако не задержался надолго и там -после беспорядков в русских кварталах, ромейские власти сослали его на далекий Родос. Именно там и нашли его наши люди...

- Что за "ваши люди"? - не удержался и спросил Ольгерд.

- Небольшая община, существовавшая со столь давних времен, что ты мне вряд ли поверишь, - чуть улыбнувшись, терпеливо пояснил Измаил и, предваряя следующий, уже вертевшийся на языке у Ольгерда вопрос, продолжил. - Дело в том, что в здешних местах, точнее, именно на том месте где мы сейчас стоим, хранилась древняя и почитаемая нами реликвия. Познакомившись с опальным князем мы предложили ему союз. Защиту нашей реликвии в обмен на поддержку его рода.

- А что, нельзя было просто забрать эту реликвию в свое Египет?

- Нет, - покачал головой Измаил. - Это кусок черного металла, один упавших в незапамятные времена с небес на землю. Он не может быть перенесен дальше чем на три недели пути от места падения - тому кто это сделает , грозят неисчислимые беды. Сперва мы поручили заботу о камне здешним волхвам, с которыми поддерживали связь. Но с обращением князей в христианство, над капищем, стоявшим на этом холме, нависла угроза. Для греческих епископов, не посвященных в древние тайны, наша реликвия - простой языческий талисман. Ни один священник не позволил бы его держать в церковных стенах по доброй воле. Вот и пришлось заключить союз с одним из княжеских родов и под их покровительством построить особую церковь, которая с одной стороны стала бы надежным укрытием для реликвии, а с другой не оскорбляла христианского канона.

- И как же это вам удалось?

- Я уже говорил, что на строительство были присланы александрийские мастера. Чтобы не вызывать подозрение, они взяли с собой каменщиков из Болгарского царства. Правда, к тому времени Олег уже умер и строительство церкви началось при его сыне Всеволоде, а завершилось после его смерти. Реликвия хранилась здесь, - Измаил указал на нишу справа от алтаря, - но вне церковных стен, на специально пристроенной небольшой площадке.

Действительно, из стены, на высоте чуть выше человеческого роста выдавался вперед небольшой балкончик, за которым чернела маленькая дверца.

- Княжеская молельня располагалась на хорах, продолжил рассказ Измаил. Если бы не обваленный свод, то мы могли бы подняться туда, и ты увидел бы то, что видели твои предки. Впереди за стеной - ковчежец с реликвией, справа внизу - мраморные саркофаги, в которых лежали усопшие представители рода. Слева же, на колонне был изображен сам князь Всеволод Ольгович, напоминавший своим потомкам о заключенном договоре.

Ольгерд повернул голову туда, куда указывал Измаил и чуть не охнул от изумления. С колонны на него смотрел человек в полном рыцарском снаряжении с круглым щитом, кавалерийским копьем и выглядывающим из-за спины мечом. По мелким деталям, мало понятным людям не военным, было хорошо видно, что неведомый художник либо изображал позирующего ему рыцаря, либо сам отлично разбирался в тонкостях ношения доспехов. Но самым поразительным в этом воине, неведомым образом попавшего на стены храма, где положено= было изображать одних лишь святых , было его лицо. Изображенный на фреске человек разительно напоминал убитого Душегубцем отца!

- Узнал? - Усмехнулся Измаил.

- Не узнаешь тут, - огорошенно прошептал Ольгерд. - Теперь объясни мне, где теперь ваша реликвия, и при чем тут пропавшие саркофаги?

- Охотно, - кивнул Измаил. - Во время строительства церкви мы провели тайную церемонию. Из куска небесного металла был выкован пернач, и замешали кровь Всеволода в расплавленный металл.

- И что, никто не догадался за столько лет его перековать по-новой?

- Это невозможно. Переплавить небесный металл могут лишь наши мастера. Реликвия хранилась в ковчежце до прихода монголов. Хан Бату был благоразумным правителем, прислушался к совету нашего посланника и трогать пернач не стал. Только посоветовал, чтобы его перепрятали понадежнее - удержать нукеров воинов от грабежей могли только могилы. С тех пор и до недавнего времени реликвия сохранялась в одном саркофагов.

- Это кому же пришло в голову княжеские саркофаги из церкви уваозить? - изумился Ольгерд. - Судя по отпечаткам весу в каждом было по нескольку сот пудов. Не иголка. Да и кому они вообще могли понадобиться?

- Для того чтобы это выяснить, я и пришел сюда, - ответил Измаил.

Ольгерд было собрался продолжить расспросы но к ним, шелестя одеждами, подошел один из церковных служек.

- Вы уж простите, ради Бога, уважаемые путники. Церковь, по закону христианскому денно и нощно открыта для всех, кому нужна молитва и утешение, но мы ко всенощной готовимся, дабы молить господа нашего Иисуса Христа о спасении душ братьев наших невинно убиенных. Просит вас настоятель смиренно: либо присоединяйтесь к молебну, либо потерпите до завтрашнего дня, дабы делами суетными таинству не мешать, а с первыми лучами солнца возвращайтесь и оставайтесь здесь, сколько душе угодно...

Ольгерд с Измаилом спорить не стали. Взяли с стола по свечке, бросив в стоящую рядом кружку несколько талеров, поставили их у иконы покровителя воинов, Георгия -Победоносца и покинули церковь.

У коновязи, забрав лошадей, продолжили разговор.

- Ну ладно, с твоими делами все худо-бедно понятно, - произнес Ольгерд, проверяя подковы. - Да только в толк взять не могу, при чем тут разбойники? Где и как он в этих делах мог свой куш углядеть?

- Я уже подумал об этом, - отозвался Измаил, сноровисто проверяя доставшуюся ему фузею. - Я вижу только один ответ. Тот, кого ты назвал Душегубцем каким-то образом проник в тайну реликвии и тоже хочет ей завладеть.

- Так, похоже, оно и есть. И что ты предлагаешь делать?

- Прежде всего - объединиться в поисках. Душегубец знает что-то, чего пока не знаем мы. Найдем реликвию, обнаружим и Душегубца. Отыщем душегубца - узнаем, куда пропал Черный Гетман.

В голове у Ольгерда промелькнула вспышка воспоминаний. Из серого тумана выплыла вдруг любецкая поляна в тот день, когда они с Ольгой оказались вдвоем в лесу. Встали пред взором сечевики, сгрудившиеся вокруг походного ковра и зазвучали в ушах слова, произнесенные батуринским полковником: «На черную раду нужен бы Черный Гетман»...

В горле у него пересохло.

- Черный Гетман, ты сказал? - спросил он осипшим голосом Измаила.

- Ну да, - ответил спокойно тот. - Этот пернач в здешних местах именно так называют. Толком о нем никто ничего не знает, но легенды передаются с давних времен. Так что, по рукам, литвин? Враг моего врага -мой друг...

Раздумывать было не над чем.

- Мне тоже на крови что ли клясться? - спросил у нового боевого товарища.

- В этом нет необходимости, - ответил тот. - Договор скреплен кровью твоего рода.

- Ладно. Тогда давай на ходу решать, что будем делать дальше? Закат вон уже...

- Прежде всего нужно разузнать, кто и когда похитил саркофаги.

- Резонно. В монастыре еще ваши люди были?

- Нет. Только убитый кастелян.

- У монахов надо бы порасспрашивать. Эдакие тяжести незаметно не вывезти.

- Без свидетелей конечно не обошлось. Но обитателей монастыря сегодня лучше не тревожить. Они напуганы убийствами и вряд ли что расскажут, к тому же Душегубец мог оставить здесь собственных соглядатаев. Даже и не знаю, с какого конца разматывать этот клубок.

- Зато я знаю, - сказал Ольгерд. - Поехали на Куреневку.

Новый монастырский привратник, заслышав церковный колокол начал уже закывать ворота, как мимо него, отбросив уже почти прилаженную створку, пронеслось двое всадников: до зубов вооруженный казак, а за ним подозрительно ладный в седле богомолец с ружьем поперек седла и заводной лошадью на поводу. Привратник проворно отскочил в стороу и из урытия набюдал за скрывающимися меж дерев фигурами. Пусть себе ищут неприятностей на ночь глядя ...

Вперед