Назад

- Что случилось? - искренне изумился Ольгерд.- Неужто братскую коллегию разогнали?

- Деньги … - выдавил из себя Сарабун.

- Что: «Деньги?» - переспросил Измаил.

- У-украли, - глотая слезы пролепетал лекарь. - В-все у-украли на улице, в толпе. Нечем мне теперь за у-ученье платить...

Времени на разбирательства у них не было.

- Брось хныкать, - скомандовал Ольгерд. - Вора мы уже не найдем, к тому же и недосуг, дело есть поважнее. Так что бери своего коня, да поспевай за нами. В Верхний город по едем.

Обогнув по краю торжище, они миновали пряничную церковь Богородицы Пирогощи, въехали на Боричев взвоз и, обгоняя вереницу груженых подвод, помчались к вершине большого холма, над которой вздымался, сверкая золотом, купол, Софийской колокольни.

Верхний город или, как изревле звали его киевляне -Гора, был со времен князей - Рюриковичей местом княжьих хором, главных церквей и боярских теремов. С того же времени, как воеводы Речи Посполитой поставили замок в стороне, на дальнем холме, старый город превратился в тихое утопающее в зелени место вокруг монастырских подворий, где селились богатые шляхтичи, заможные горожане да знатные иноземцы.

Здесь - кивнул Шпилер, указывая на скрытый за деревьями- дом, большое строение, крытое гонтой - деревянной черепицей, которую могли позволить себе только состоятельные хозяева. Окинув взглядом неухоженный сад и заросшее бурьяном подворье Ольгерд нахмурился и увлек компаньонов в укрытие -за ближайшие кусты. Там, под видом путников, дающих отдых коням, устроили военный совет.

- Кто живет там, знаешь? - спросил у Шпилера Ольгерд.

- Откуда? -ответил тот. - Я ведь сам в Киеве без году неделя...

- Ладно, - кивнул Ольгерд, - тогда мы со Шпилером здесь подождем, чтобы своими видом никого не спугнуть, а вы, в своих одеяниях, в разведку пойдете. Сарабун - спешься, пойди в соседний дом, представься лекарем, что ищет работу, да расспроси, кто здесь обитает. Измаил - пройди задами, осмотри дом со всех сторон, попробуй в окна заглянуть.

Египтянин, ни слова не говоря, вмиг скользнул вдоль забора и скрылся в зарослях. Сарабун, поняв что от него требуется, кивнул и зашагал по улице, волоча ноги, словно усталый путник.

- Думаешь, Душегубец там? -шепотом спросил Шпилер.

Ольгерд пожал плечами.

- С него станется. После убийства в монастыре его, поди, по всем дорогам ловят. Никто не догадается в старом городе искать.

Прервав беседу, из воздуха соткался Измаил.

- За домом старый сарай, на задах огороды на склонах до самого низу. Там какое-то село. В доме есть задний вход, но заперт наглухо. В окна я заглянул. Внутри темно, ничего не видно, но шевеление какое-то было. Думаю, что внутри не меньше двух человек.

- Подмогу надо бы звать, - предложил Шпилер. - Может направим кого

- Сами справимся -отрезал Ольгерд. - Там их в любом случае вместе с хозяином человек пять. Толпой после нападения на монастырь они в Верхний город прийти бы не рискнули. Опять же -коней на подворье не видно. К тому же они нас не ждут.

- А если там Душегубец?

- В сарай заглядывал? - спросил Ольгерд у Измаила.

- Да, -кивнул тот. - Пусто.

- Навоз лошадиный, сено, седла, торбы из-под овса там есть?

- Нет.

- Стало быть, нет там и Душегубца, - уверенно заключил Ольгерд. - Людей спрятать в городе легче легкого, коней - невозможно. Особо тех, что я у разбойников видел.

Сарабун вернулся нескоро, уже искать собрались, как лекарь, сопя и отдуваясь, вышел из калитки. Махнув кому то рукой, деловито пошлепал вдоль улицы и лишь зайдя за угол чуть не вприпрыжку рванул в укрытие, где ждали его компаньоны. Отдышавшись, рассказал:

- Это польский конец, или, как они сами называют «край» тут со времен унии живут шляхтичи, из незнатных. Хозяина дома не было, а хозяйка, пани Агнесса, маялась гемикранией, или как говорять французы, мигренью. Узнав, что я лекарь, вцепилась мертвой хваткой - лечи. Озолотить пообещала. Пришлось, чтобы подозрения отвести, по-скорому в огороде коренья изыскать и отвар приготовить. Как панне Агнесе полегчало, так она про свое обещание, конечно забыла. Выдала всего полталера серебром, но зато все, что знала мне выложила. В этом доме, -Сарабун кивнул на здание за забором, - живет в спившийся шляхтич Черневецкий герба Абданк. Его бы уже давно отсюда турнули не казаки, так московский воевода, но к Абданкам приписан сам гетман Хмельницкого, поэтому его никто не трогает. Жену Черневецкий схоронил пять лет назад, сам же живет доходами с небольшого поместья, где, по словам панны Агнесы, самый поганый клевер во всей округе, из дому почти не выходит, лишь изредка берет на постой путников, да проезжих купцов. Вроде как не ради прибытку, а чтобы была кампания для пьянства.

- Он что, родственник здешнего князя? -спросил Измаил.

- Нет, - пояснил Ольгерд. - У польской шляхты нет собственных гербов, каждый, хоть родич, хоть выкрест, хоть новопожалованный дворянин приписывается к уже существующим. Так что наш Абданк Черневецкий скорее всего Абданка Хмельницкого в жизни в глаза не видел. Ну да ладно, не в этом тело. Нужно бы к нашему шляхтичу тоже на постой попроситься ...

- Сегодня видели там кого? - спросил Сарабуна Шпилер.

Лекарь отрицательно мотнул головой.

- Сегодня нет. Хозяин, как я говорил, в отъезде, хозяйка весь день на лавке провалялась с мокрым полотенцем на лбу, а слуги у них настолько забитые, что докторов боятся пуще татар - при моем появлении все попрятались.

Ольгерд поразмышлял с минуту и выдал диспозицию:

- Значит так. Сарабун, ты стой у калитки, приглядывай, кто по улице идет. Увидишь оружных или тех, что в дом направляются - начинай немедля кричать : «Пьявки, пьявки»! - это будет нам знак. При малейшей опасности беги и хоронись в кустах. Шпилер, ты приготовь оружие, займи позицию за домом, под сараем. Кто выскочит чужой - стреляй. Добрый человек из дому задами тикать не станет.

- А я? - спросил Измаил.

- Спрячь под свой балахон нож, и иди за мной. Сейчас, чтобы в дом проникнуть, кумедию будем изображать. Главное, чтобы нам дверь отворили, а дальше-как сложится.

Ольгерд подбоченился, враскачку, по-хозяйски протопал по улице, распахнул калитку, подошел к запертой двери, и начал безжалостно молотить в нее кованым носком сапога.

За окном заметались тени. Не открывали долго. В конце концов, когда Ольгерд начал орать на всю округу, что позовет княжьих стрельцов и разнесет «ляшскую избу» по бревнышку, из сеней послышался скрипучий голос, неуклюже пытающийся изобразить только что проснувшегося человека:

- Кого там чорт принес, Матка Боска?

- Ты что ли лях Черневецкий будешь? Открывай! - подпустив в голос наглости государева человека, крикнул Ольгерд. - Я пристав с Киселевки, из воеводской сотни. Новый указ вчера вышел, чтобы, значит, вам, ляхам-еретикам, брать на постой православных богомольцев, которые в святую Софию молиться приходят. Такая вам за вашу подлость повинность теперь положена. Так вот я тебе первого божьего человека и привел. Принимай, накорми, напои да спать уложи, устал он с дороги …

Дверь неожиданно тихо растворилась. «Петли салом мажет, чтоб по ночам гостей без шуму впускать и выпускать» - отметил про себя Ольгерд.

На пороге стоял сутулый поляк с длинным прямым носом, нечесаной головой и свисающими жидкими усами.

- Черневецкий ты? - переспросил Ольгерд.

- Ну, так! Я!

- Тогда посунься, хоромы твои велено осмотреть.

- Пся крев! - ругнулся Черневецкий. - Какие еще постояльцы? У меня охранная грамота от самого войта ...

Ольгерд, входя в роль государева человека, как мог насупился, положил руку на сабельную рукоять:

- Вот ужо сделаю я тебе и войта и грамоту, лях поганый! А ну-ка отвянь в сторону, пока я тебя арештовать не велел...

Гонору у шляхтича поубавилось. Глаза забегали. Он сделал шаг назад и непроизвольно оглянулся назад, выдавая притаившуюся в доме засаду. Выманив Ольгерда в сени, тихо примирительно забубнил:

- Слушай, жолнер. А если ты меня не видел? Или к примеру , маеток мой совсем для постоя богомольцев по бедности и убогости непригоден? - в руке у него сверкнул серебряный талер.

Ольгерд скосился на взятку, хмыкнул, обернулся к топчущемуся на крыльце Измаилу, мигнул ему, мол внимателен будь, встречают нас в доме, Черневецкому же ответил:

- Ладно. Дело твое решим. Воды только дай попить.

- Это с радостью, - засуетился хозяин. Неловко ткнул Ольгерду приготовленный талер, сам же метнулся к стоящему в углу ведру, над которым на гвозде висела деревянная кружка.

Ольгерд собрался, словно перед прыжком, сделал шаг в глубину просторных сеней дождался пока хозяин развернется спиной и врезал ему кулаком по стриженому затылку. Не успело грузное тело осесть на пол, как в сени влетел Измаил. Ольгерд приостановил его рукой, приложил палец к губам и нырнул уткой в дверь, что вела в залу. Над головой бахнуло, зазвенела разбитая пулей посуда. Теперь сомнений не оставалось - в доме прячутся именно разбойники - кто же еще в здравом уме будет стрелять в воеводиного пристава?

Ольгерд выпрямился, успев одновременно развернуться к стрелявшему и вытянуть из ножен саблю. Разбойник отшвырнул пистоль и сделал выпад длинным прямым кинжалом. Ольгерд подался назад, едва успев уйти от удара, в ответ рубанул саблей по руке. Разбойник скрючился,

Мимо них прошелестел рясой Измаил. Внесся в залу, шарахнулся к стене, скрылся в смежной комнате, откуда немедленно донесся звон скрещенных клинков, а чуть погодя, отдаленный выстрел с заднего двора.

Не прошло и минуты, как все было кончено. В заднюю дверь впятился Шпилер, волоча за ногу убитого наповал татя. Из комнаты, приставив к горлу острый кинжал, вывел еще одного Измаил. Ольгерд вернулся в сени, за шиворот, словно напроказившего пса, приволок и бросил посреди залы еще не пришедшего в себя пана Черневецкого. Пока Шпилер с Измаилом вязали пойманных воров, внимательно оглядел весь дом, обнаружил под половицей лаз в тайный подпол. Чтобы не рисковать, скрутил из травы и сырого сена дымокур, распалил забросил вовнутрь, прислушался. Дождавшись пока сквозь щели в полу полезут тонкие струйки, пошел обратно к своим. Если и были внутри живые - то все вышли. Дым едкий, в глаза лезет, дыхание забивает, никто не выдержит...

Тем временем в зале начинался допрос. В разбойнике, которого взял Измаил - мужичонке в дорогом, но грязном кафтане, со всколоченой бородой Ольгерд с ходу признал того самого замошенского разбойника, который в прошлом году, чтобы сохранить свою жизнь и попасть в отряд к Дмитрию, зарезал пленного крестьянина. Тот ни ольгерда ни Шпилера не узнал - сидел со скрученными за спиной руками, вжавшись в стену и пучил со страху глаза.

- Где Душегубец? - рявкнул, чтобы сразу ошеломить, Ольгерд.

- Не ведаю, господин, - плаксиво ответил разбойник.

- Здесь он был? Когда?

Получив пинок под ребра допрашиваемый стал отвечать быстрее и подробнее.

- Третьего дня пришел, в хате отсиживался.

- Когда ушел?

- Незадолго до того, как вы появились.

- Коней где прячете?

- Внизу под нами Кожемяцкая слобода, там у лошадника на подворье и оставляем. А сюда огородами пешком поднимаемся.

- Куда Душегубец поехал? Отвечай, а то убью!

- Вот те крест святой-истинный, пан-господин, знать не знаю, ведать не ведаю. Душегубец нам никогда ничего не рассказывает - в ужасе зачастил разбойник. - Не убивай, пан-господин, все что знаю расскажу.

- И что же ты знаешь?

- Знаю точно, куда он Щемилу отправил.

- Куда же?

- На Сечь Чертомлыцкую.

- И зачем же?

- Сам не понимаю. Душегубец приказал ему взять пару хлопцев, найти там какого-то слепого кобзаря да жизни его лишить. Кричал, чтоб поторопились, пока у старого бабака язык не развязался...

- Этот лях, хозяин дома, Душегубца давно знает?

- Тоже не ведаю, господин. Мы сюда вещи, что подороже привозим, он их продает понемногу заезжим купцам.

- Награбленное в подполе хранится?

- Там, - кивнул разбойник.

Ольгерд обернулся к товарищам.

- Если дым рассеялся, поглядите - ка внизу. Глядишь, чего интересного и найдете. А я пока с паном Абданком потолкую.

Ольгерд сходил в сени, принес оттуда ведро и с размаху плеснул всей водой прямо в Черневецкому в лицо. Шляхтич дернулся, раскрыл широко глаза, и , отплевываясь , завертел головой. Придя в себя завыл - запричитал, словно пойманный на карманной краже базарный воришка.

- Ой, лихо, не губите меня, пан пристав! Не виноват я. Клятые злодзеи меня запугали, обманом запутали. Я сам, как узнал что эти схизматики вашего монаха зарезали, хотел к воеводе бежать, обо всем докладывать. Все скажу, все верну, только не убивайте!

- Для начала выкладывай все как есть, - скомандовал Ольгерд. - А ты, - кивнул он в сторону первого разбойника, - если хоть звук издашь, будешь висеть на ближайшем суку...

Разбойник испуганно закивал головой.

Рассказ пана Черневецкого, перемежаемый жалобами на тяжкую шляхетскую жизнь в казацко-московитском Киеве, в целом подтвердил то, что Олгерд уже узнал от разбойника. Теперь, перед тем как покинуть воровскую хату, оставалось сделать три дела. Завершить обыск, решить судьбу пленных татей и окончательно определиться в дальнейших действиях.

Услышав оживленные голоса из комнаты, Ольгерд, оставив связанных сидеть у стены, пошел к товарищам. Как выяснилось, в подполе обнаружился целый склад.

- Что делать будем? Спросил Шпилер, вываливая на пол груду пистолей и сабель.

- Оружие - трофей законный, выберем, что кому требуется, - решил Ольгерд. А вот остальное нужно оставить, да воеводу о пойманных ворах немедля же известить.

- Здесь не только оружие и одежда, - вмешался в разговор Измаил. - есть еще ларец с драгоценностями и вот это. - он бросил на стол четыре тугих кошеля.

- Золото! - крякнул, не удержавшись Шпилер. -Да тут денег хватит чтобы поместье купить. Не в казну же отдавать, все равно приставы разворуют. Нас четверо, и золота четыре кошеля. Как нарочно. Грех не поделить.

- Этот кошель у меня отобрали, -Измаил кивнул на туго набитый мешочек из хорошо выделанной кожи с затейливым вензелем. - я его обратно заберу по праву.

- Мне кровавые деньги без надобности, - отрезал Ольгерд.

Шпилер кивнул Сарабуну. Толком не пришедший в себя лекарь долго переводил взгляд с с кошелей на разбойников в соседней комнате. На его лице читалось отчаянье. В конце концов он , собравшись с духом, мотнул головой:

- Лгал римский кесарь, который сказал, что деньги не пахнут. Пахнут, еще и как. Это золото мертвечиной разит, не могу я его брать чтобы платить за лекарскую учебу...

- В рыцарей поиграть решили? - усмехнулся Шпилер. - Ну, как знаете. Я брезговать не буду, да только не на себя потрачу разбойничье золото. Найму отряд, пойду на службу к князю Куракину, да задам жару лиходеям на их же хабар ...

Ольгерд, соглашаясь, кивнул. В куче вываленного оружия нашел два пистоля получше и длинный боевой нож. Вручил их Сарабуну:

- Оружие возьми, лекарь, не отпирайся. Тебе оно пригодится. Сам же возвращайся на Куреневку, теперь мне не до тебя.

Сарабун кивнул с неохотой, но трофеи принял.

- Что дальше? - спросил Шпилер.

- Ты оставайся, - ответил Ольгерд, - зови в хату воеводиных людей, сдавай им разбойников. И почет заработаешь, и награду получишь - для Куракина пойманный лях, что с ворами в одной шайке, будет что масло на сердце. А у нас дела еще есть. Поехали, Измаил.

- Куда? - поинтересовался молчавший все время египтянин.

- Как куда? - удивился Ольгерд. Сперва в Кожемяки, где разбойничьи кони, а оттуда дальше по следу Дмитрия.

- Почему же не к Радзивиллу, как раньше решили?

- Радзивилл никуда не денется, а здесь у нас след горячий.

- Но есть еще и третья ниточка...

- Какая же?

- Щемила, который скачет сейчас на Сечь

- А толку нам с того? Сечь совсем в другой стороне, да и Щемила нам без надобности, когда Душегубец где-то рядом ...

- Не верно рассуждаешь, покачал головой Измаил, - сам посуди. Душегубец после неудачи с моим похищением начал убирать всех, кто знает о Черном Гетмане. Значит этот кобзарь, за которым послан Щемила, входит в их число. Тем более, что поехал за ним главный подручный которому, как я понял, поручаются все дела особой важности.

- А ведь верно судишь, -кивнул Ольгерд. - Куда отправился Душегубец, нам неведомо - у волка сто дорог, а у охотника всегда лишь одна. А вот куда сейчас скачет Щемила, мы знаем. И опередить его можем легко. Если, конечно, в гавань поспеем, пока барка не отошла...

Собрались вмиг. Отдохнувшие за время налета кони, распугивая прохожих ураганом неслись вниз по спуску. До Почайнинской гавани долетели не успев опомниться. Успели вовремя - назначенный старшим куреневский казак, рассчитывая переночевать в Триполье, где варили вкусное и недорогое пиво, собирался отплыть не дожидаясь утра.

Вперед