Информация, представленная здесь, основана на книге контр-адмирала британского флота Филипа Коломба «Морская война, ее основные принципы и опыт». Данная книга принадлежит к числу классических произведений военно-морской литературы конца XIX века. Это фундаментальный труд, в котором обобщен опыт парусного флота (начиная с XV века), и начального периода развития парового флота. В книге изложена автором своя теория морской войны, которая по глубине анализа и выводам можно считать классической для целей и задач, стоявших перед Британской Колониальной Империей, а именно сохранение под своим контролем мировых путей сообщения.
Филип Коломб родился в 1831г. Морскую службу начал в 1846г. пятнадцатилетним юношей. Участник многих кампаний. Ф.Коломб проявил себя как исследователь в области морской тактики и разработал ряд тактических приемов для выступившего в то время на сцену первого парового флота.
Сущность морской войны
В противоположность своему родичу — сухопутной войне, принципы которой берут начало с незапамятных времен, «морская война» родилась сравнительно недавно. Сражения на море имели место и в весьма древние времена, но такие сражения сами по себе еще не составляют морской войны. За немногими возможными исключениями, древние (времен греческого и римского периодов истории) морские сражения были результатом военных экспедиций морем, а не операциями морской войны.
Операции сухопутной войны во все времена велись с целью территориальных завоеваний. Поле сражения оспаривалось с целью временного завладения им как базисом для дальнейших операций или как частью территории, достижение постоянного обладания которой входило в задачу войны.
Битва на море в древние времена представляла только состязание армий на воде, как дорогой к завоеванию территории. О постоянном обладании водой, обладании, подобном тому, какое имело место относительно суши, и не мечтали по той простой причине, что такая мечта не могла быть осуществимой для триремы древних и для галеры средних веков. Тогда не строили ничего подобного тому, что мы называем «мореходными судами». Да и в действительности ничто и не вызывало потребности постройки таких судов. Только после того, как область посещаемых морских вод сделалась обширнее и когда весло перестало быть единственной движущей силой судна, оказалось возможным строить его так, чтобы оно могло обеспечить постоянное обладание морем.
Но даже если мы оглянемся назад, на время, которое может назваться первыми днями морской войны под парусами, то мы заметим, что данная война не имела цели обладания морем в том смысле, как это постоянно преследовалось относительно суши.
Ни богатства, ни слава, ни какие-либо другие выгоды не могли в те времена извлекаться при непосредственной помощи моря. Морская торговля была незначительна сама по себе. И еще незначительнее по отношению к общему богатству наций, владеющих морскими берегами. Выгоды, доставляемые морем, признавались лишь в легком средстве транспортирования, и в этом отношении море как бы считалось общим для воюющих наций. Берега были открыты и отражения внезапных нападений на них не могли быть хорошо подготовлены. Большое значение моря признавалось лишь в одном отношении — в возможности вторжения через него в пределы неприятельской территории.
Англия в течение ряда лет требовала того, что она называла «господством над морями». Но данное требование было не военного характера. Это скорее юридическая борьба за возможное расширение права пользования водами. Требования Англии сосредоточивались на притязании исключительного права рыболовства, торговли, якорных стоянок и т.п. Т.е. не имели ничего общего с идеями обладания морем для военных целей. В прежние времена на море смотрели как на общую большую дорогу для военных экспедиций, причем имели место только слабые попытки той или другой из воюющих сторон обеспечить его для этой цели исключительно за собой.
Из этих ранних воззрений на значение моря возник термин «cross ravaging» — система мстительных морских экспедиций или перекрестных морских набегов на побережье неприятеля, сопровождавшихся разрушением его городов, уничтожением имущества жителей и вообще вносивших в страну опустошение и страх. Система набегов никогда не давала больших выгод ни одной из воюющих сторон. Но тем не менее она господствовала в истории войн, где не было поставлено ясной цели чисто морской войны, т.е. не было намечено завоевания вод и сохранения обладания морем, тогда как в сухопутной войне всегда преследовались захват территории и сохранение господства на ней.
В подтверждение вышесказанного несколько исторических фактов.
В 1512г. сэр Эдвард Говард пришел в Брест с флотом, который высадил на берег вооруженные войска и сжег Конквет. Посланный в подкрепление к нему новый флот встретил и разбил французский флот как раз при его выходе из порта.
Следующей весной Говард опять пришел со своим флотом в Брест, и французы, ожидая прибытия нескольких галер из Средиземного моря, остались в порту и позволили Говарду войти в гавань, опустошить и сжечь селения на противоположном берегу, однако без попытки действий против самого города и стоявшего там флота. Ожидаемые галеры пришли в Конквет, где Говард, прибыв туда из Бреста, атаковал их, но был убит во время сражения. Британский флот возвратился тогда к своим берегам; но Франция, в свою очередь, снарядила флотилию, опустошила Сассекский берег и сожгла Брайтон. Сэр Томас Говард (брат сэра Эдварда) снарядил другой флот, перед которым французский флот ретировался; перевез на своих судах армию через Кале и захватил Теруэн и Турне.
В 1522г. император Карл V соединился с Генрихом VIII в экспедиции к Шербуру, который, попав в руки союзников, сделался базой операции для опустошения и разорения всей прилежащей к нему страны. Совершив этот набег, экспедиция возвратилась в Портленд. Выйдя оттуда снова, Говард взял штурмом Морлэй.
С лета 1523г. уже встречаются положения вещей, приближающее морскую войну к тому, чем она должна была сделаться впоследствии. Этим летом Вильям Фитц-Вильям перешел через пролив к берегам Франции с флотом в тридцать шесть кораблей с целью перехватить французский флот (который намеревался эскортировать герцога Албанского назад в Шотландию, для занятия им вновь регентства в этой стране). Фитц-Вильям встретил эскорт и заставил его ретироваться. Приобретя таким образом возможность контроля над окрестными водами, он оставил часть своего флота сторожить французские суда в их портах, тогда как сам продолжал опустошать и разорять берег.
Вплоть до 1544г., когда разразилась война с Шотландией и затем с Францией, в Англии не было больше экспедиций морем. Во время данной войны король Генрих высадил армию в Кале и направился к Булони, которую и взял после ее блокады с моря и с суши. Франция, в свою очередь, снарядила флот и высадила войска на остров Уайт. Потерпев там неудачу, они высадились в Сассексе, где также были отбиты с уроном. Удалившись к своим собственным берегам, французы высадили часть своей армии близ Булони, предполагая попытаться возвратить ее, но перемена ветра побудила их снова перейти канал к английским берегам, где они были встречены и разбиты английским флотом. Как бы в ответ на эту последнюю попытку Франции, Англия двинула свой флот к ее берегам, опять к Трепорту, сожгла его и тридцать кораблей, находившихся тогда в гавани.
В 1547 г. Франция сделала нападение на Герсней и Джерсей, но когда из Англии были высланы флот и войска, то французы, потерпев значительные потери, принуждены были прекратить свои действия.
Попадание последней опоры Англии на французском берегу (город Кале) под французское владычество изменило общее направление морской войны. В качестве возмездия было спланировано нападение на Брест, но в результате Англия вторично сожгла Конквет и обычным опустошением прилежащих берегов.
Из изложенного видно, что действия флота являются лишь подчиненными частями военных компаний и выражаются в нападении на берега противной стороны при посредстве морских сил. В основе их едва ли можно видеть идею захвата контроля, который бы мог воспрепятствовать опустошительным экспедициям неприятеля. Ответом на это является перекрестный набег, влекущий за собой мстительное опустошение берегов врага с другой стороны.
Море всегда являлось удобным средством для транспортирования армий. Непосредственно морские сражения происходили только случайно. Например, это имело место при выходе французского флота из Бреста для встречи сил, предполагавших высадиться в окрестностях последнего. Или когда Генрих VIII собирал свои корабли в Спитгеде для того, чтобы помешать французам захватить остров Уайт.
Всё это не есть морская война в настоящем смысле этого понятия, и в данных рассмотренных примерах ни одна сторона не добивается прямого обладания морем ни с целью облегчить свои наступательные действия, ни с целью усилить оборону.
Для возникновения настоящей морской войны недоставало двух условий.
1. На самом море не было имущества неприятеля, достаточного для того, чтобы стоило избрать его предметом своей атаки. Новорожденная морская торговля не достигла таких размеров, чтобы нанесением ей удара мог быть сделан серьезный вред стране, занимавшейся ею. Пожар берегового города, зажженного высадившимся врагом, доставлял большие «призы» (трофеи) нападающему и составлял для атакованной стороны большее бедствие, чем захваты незначительных и случайных грузов, застигнутых на море.
2. Недоставало кораблей, способных находиться в море. Над кораблями властвовала погода, постоянно загонявшая их в порт, что позволяло неприятеля выбрать время отнять этот временный «контроль», в свою очередь тоже лишь временно. Зимние плавания вообще были в течение целых столетий запретным плодом для флотов всех наций, так как не было судов, способных выдержать борьбу с зимней непогодой. Для возможности «контролировать» морское пространство необходимо, чтобы корабли, предпринявшие такой контроль, могли сохранять продолжительное время то положение в море, какое вызывалось целями этого контроля.
Развитие этих необходимых для морской войны условий развивалось весьма медленно. И, как следствие этого, медленно совершался и переход от морских опустошительных экспедиций к систематической морской войне.
Англии при королеве Елизавете начало пиратские действий против богатой торговли Испании. Так Берчетт описывает события 1560-1562 годов и старания королевы увеличить и улучшить морские силы:
«В подражание этому похвальному примеру королевы, многие из ее богатых подданных приступили сами к постройке кораблей, вследствие чего в короткое время число коронных и частных моряков сделалось столь многочисленным, что в случае возникновения морской войны флот наш мог уже рассчитывать на 2 000 человек. Добрые последствия этих приготовлений сделались скоро очевидными в войне, которую королева предприняла в защиту протестантов Франции, для чего, кроме посылки в Нормандию сухопутных сил, двинула в море свои корабли, рассеявшие флот неприятеля, взявшие от него большое число призов и на долгое время всецело остановившие его торговлю».
Энтик выражается еще определеннее и говорит, цитируя некоторых авторов, что:
« … когда французский двор снарядил приватиров для захвата наших судов, Елизавета была вынуждена последовать его примеру и прокламацией дозволила своим подданным брать морские призы; этим позволением воспользовались с таким успехом, что один Кларк с тремя фрегатами в течение шестинедельного крейсерства привел в Ньюхавен восемнадцать призов, оцененных в 50 000 фунтов стерлингов …»
Английская торговля возникла прежде, чем у Англии появились суда - в начале XVI столетия английские грузы перевозились между Лондоном и портами Средиземного моря на судах кандиотов, рагузанцев, сицилианцев, генуэзцев и венецианцев. Но такой порядок вещей должен был всецело измениться. Для отражения Армады город Лондон снарядил для королевской службы на свой счет 38 кораблей, каждый в среднем в 161 тонну вместимости (см. справку) и с экипажем в 71 человек на корабль; 197 кораблей в 151 тонну каждый и с экипажем, в среднем, по 89 человек на корабль.
Справка
О величине кораблей, лучшее представление дает число команды на них, нежели число тонн, ибо у термина «tonnage» было два значения:
1. Монсон определяет термин «tonnage» произведением: (длина * ширина * углубление), что дает число, значительно большее, чем водоизмещение.
2. Г.Уайт думал, что под словом «tonnage» надо понимать число бочек или тонн вина, вмещаемых судном, то получается число, значительно меньшее, чем водоизмещение.
Все эти суда соединились вместе для защиты английских интересов. И так как теперь свободно могли совершаться плавания к Гвинейскому берегу, к Леванту и к портам Балтийского моря, то мореходство, а с ним качество и количество мореходных судов быстро развивались. Что касается величины военных кораблей времен Елизаветы, то лорд Говард Эффингамский имел под своим начальством:
«Триумф» - 1 100 тонн водоизмещения, экипаж в 500 человек;
«Уайт Беар» - 1 000 тонн, экипаж 500 человек;
«Арк Ройал» - 800 тонн, экипаж 425 человек;
«Виктории» - 800 тонн, экипаж в 400 человек;
«Элизабет-Бонавентуре», «Мэри Роуз», «Хоуп» и галеру «Бонасолиа» - все в 600 тонн водоизмещения и с экипажем в 250 человек;
шесть судов по 500 тонн;
значительное число меньших судов - около 300 тонн каждое.
Таким образом, в исходе данного столетия уже имеют место два фактора, необходимые для возможности существования чисто морской войны. А именно: обширная морская торговля и изобилие мореходных и способных долго держаться в море военных кораблей. Необходимым следствием этого является тот факт, что встречные морские набеги обеих воюющих сторон отошли на задний план. Все тверже и тверже устанавливается взгляд, что обладание морем, как самостоятельным полем действий, должно быть поставлено необходимой целью той нацией, которая рассчитывает быть победительницей в войне. И, наконец, начинают сознавать, что для отражения тех нападений на территорию, для которых силы должны быть перевезены морем, надо стараться встретить неприятеля прежде, чем он высадился на берег, т.е. застигнуть его на пути в море.
Война только на море считается совершенно новым делом. Чисто морской операцией можно считать проведенною в 1590г. эскадрами под командой сэра Джона Хаукинса и Фробишера блокирование на целый год торговлю между Вест-Индией и Испанией.
Дополнительный факт, который не сознавался вполне в то время — огромные богатства Испании, перевозившиеся морем, вызвали войну с Испанией, и именно войну морскую. Опустошение испанской территории Англией без сомнения наносило ущерб Испании, но захват испанских торговых судов не только вредил Испании, но и обогащал мореплавателей, делавших эти захваты, а с ними и нацию, к которой они принадлежали. Испания, однако, еще менее Англии сознавала перемену, совершившуюся в морской войне. Она старалась действовать на основаниях, которые могли быть приняты три четверти столетия ранее, при отсутствии морской торговли и мореходных судов; и снаряжение Армады, явившееся, так сказать, венцом ее ошибок, было чистым воплощением ее фальшивых понятий о неизбежном характере морской войны.
Контроль в море («господство в море» или «обладание морем») - с этих пор было признано целью морской войны. Государство, добивавшееся чего-либо другого, как, например, вторжения в неприятельскую страну, захвата портов или территории или единственно оборонительной охраны торговли, становилось в положение слабейшей и побежденной морской державы и не могло рассчитывать нанести серьезный вред своему противнику до тех пор, пока держалось этого порядка действий.